Та первая ночь под звездным небом послужила примером для всех остальных ночей. Уилл никогда не уставал настолько, чтобы каждую ночь не овладевать ею с той же непреклонной решительностью, с которой он строил дом. Вскоре Рейчел с печальным удивлением поняла, что Уилл больше заинтересован в том, чтобы она забеременела, чем в том удовольствии, которое он может получить, совокупляясь с ней. После нескольких попыток изменить его любовную технику она сдалась, понимая всю бесполезность этого. Уилл был поражен прозвучавшими из ее уст предложениями.
— Женщине не подобает говорить о таких вещах. Рей-чел! Ты хочешь опозорить меня?
Поэтому она научилась отдаваться ему и лежать неподвижно, как камень, пока он, сделав свое дело, не скатится с нее. И тогда можно было наконец заснуть.
Дом в конце концов стал постепенно приобретать форму, а Рейчел окрепла и уже могла не отставать от Уилла. Блоки дерна они укладывали травой вниз в два ряда и располагали параллельно, так же, как кирпичи в кладке. По углам пересекающиеся пласты скреплялись железными скобами, купленными Уиллом специально для этих целей. В стенах были оставлены проемы для двери и окон. Последней натянули крышу. Ею служило то же самое брезентовое полотно, которое укрывало фургон. Его укрепили плотно сплетенной травой и глиной с берегов ручья.
Уилл отступил назад и, с законной гордостью оглядев дело своих рук, сказал:
— Это позволит нам пережить зиму. По весне я съезжу в город за досками, и тогда мы сделаем крышу получше. Но пока и эта хороша. Он прекрасен, правда, Рейчел?
— Да, Уилл, — согласилась она.
Для того, кому приходилось спать на открытом воздухе в то время, как погода становилась все холоднее, дом из дерна казался прекрасным. По крайней мере он защитит их от приближающейся зимы.
Зима всей своей яростью обрушилась на Великие равнины четыре недели спустя. Она спустилась с гор, принеся с собой завывание ветра и жуткий холод. Лед и снег превратили прерию в арктическую пустыню.
В ночь, когда разразилась снежная буря, полночный экспресс находился в двадцати милях от Коннерсвилла, двигаясь на запад со скоростью черепахи. Машинист паровоза Майк Донован вынужден был частенько высовывать голову из кабины, подставляя ее ледяному ветру, чтобы определить, где они находятся. Вихри снега не позволяли почти ничего разглядеть. Паровоз тянул за собой восемь вагонов, в которых более сотни пассажиров собрались вокруг дровяных печек, пытаясь согреться.
