Приключения лисёнка | страница 28

оенный совет шёл впереди всех. Он уже минул Папоротниковый лес и теперь переходил через бор, который тянулся по обрывистому склону горы. Голуби летели низко, почти касаясь верхушек деревьев, и беспрестанно оглядывали небо.

— Остановимся и подождём,— предложил голубь Добрушко.

Стая опустилась на ветки большой сосны.

Прошло немного времени, и появился военный совет во главе с Мецаном.

— Никакого орла нигде не видели, доложил ему Добрушко.

— А если бы и увидели, что смогли бы ему сделать? — грустно спросил Кафявко.— У нас даже плана нет…

— Сейчас начнём заседание,— предложил Мецан. — Пока будем заседать, подойдут и другие животные.

Военный совет собрался под сосной. Члены совета были задумчивы и озабочены. Первым заговорил Лисан:

— Мне ясно, что есть какой-то выход из положения, что в гнездо Каменара проникнуть можно. Но как проникнуть? Этого я ещё не знаю.

— И я так думаю,— поддержал его заяц Сивко.

Он сидел на ковре из опавшей хвои и играл с божьей коровкой. Та ползала по его передней лапе, а Сивко ждал, когда она улетит. Подняв лапу, он прошептал: «Божья коровка, куда полетишь?» А божья коровка помахивала крылышками и никуда не улетала.

— Учтите, — начал волк Кафявко,— что вон там кончается лес. И оттуда до той горы, на какой гнездо Каменара, пойдут кусты и трава.

— И скала,— дополнил Сивко.

— Точно — кусты, трава и скала. Там негде укрыться, нельзя быть незамеченным.

— Всё это так, и потому надо придумать что-то особенное,— сказал Мецан.

Все замолчали. Сивко продолжал наблюдать за божьей коровкой и про себя говорил: «Божья коровка, куда полетишь?», но в то же время он думал и об орле Каменаре и о своих делах. А божья коровка то распускала крылья, то снова складывала. От сосны вдруг оторвалась шишка и ударила ежа Таралежку прямо по морде.

— Нападение! — вскрикнул он и сразу же свернулся, выставив свою колючую броню.

Члены военного совета хохотали от всего сердца. Мецан смеялся до слез, а волк Кафявко катался от смеха, и, когда встал, вся его шерсть была утыкана сосновыми иголками. Даже Лисан, у которого была особая причина быть грустным, улыбнулся и сказал:

— Ах, этот Таралежко!

Повеселевшие члены совета снова собрались в круг.

— Хорошее дело — смех! — заметил Мецан.— Вы чувствуете, как мы освежились? Правду говорят, что жизнь без смеха немыслима. А как мало мы сделали для того, чтобы в Тихом лесу чаще слышался смех.

— Чувствую, что если ещё немного посмеюсь, то внесу ценное предложение,— сказал Кафявко.