— Нам надо обратиться к сыщику Костенурке[2], — предложил Мецан.— Рассказывают, что он умеет раскрывать преступления и разыскивать пропавших.
— К Костенурке! — закричал Сивко.
Лес огласило «ура».
— Все к Костенурке! — предложил кто-то.
Видно было, что Мецан не одобрял этого предложения и, как только животные смолкли, он медленно заговорил:
— Предлагаю разойтись. Каждый пусть делает свое дело. Жизнь пусть течёт, как текла. К Костенурке мы отправим делегацию. Она ему расскажет всё подробно.
К Костенурке решили послать волка Кафявку — он легко отыскивает следы, зайца Сивку — он быстро бегает и хорошо слышит, ежа Таралежку — по той простой причине, что и раньше он всегда был в делегатах.
Лисана и Лису освободили от поисков Лиски, потом что они были удручены горем.
Животные разошлись по домам, а делегация отправилась к опушке леса, туда, к старому Кудрявому дубу, где в одиночестве жил Костенурко.
— Сейчас полночь, — сказал Сивко. — Чрез три минуты будем у Костенурки.
— Через пять минут, — поправил Кафявко.
— Не меньше чем через трое суток, — сказал Таралежко. — Я сам мерил это расстояние. Если спокойно идти — четыре дня, если быстрее — три дня.
— Хватим мы горя с таким делегатом! — покачал головой Кафявко.
Но что за делегация без Таралежки? И Кафявко подставил ему спину.
— Только смотри, не уколи, — предупредил он.
Через десять минут делегация оказалась около Кудрявого дуба, что рос на границе Тихого и Молодого леса. Вокруг дуба простиралась нарядная полянка. Днём и ночью здесь пахло мятой и дикой геранью. Дальше начинался Молодой лес. Низкие нежные деревца тянулись отсюда до самых склонов Большой горы. Молодой лес в ночное время был переполнен светлячками.
Дом Костенурки находился между тремя большими камнями, обросшими мхом и лишайником. Перед домом висела табличка с надписью:
ЧАСТНОЕ БЮРО СЫЩИКА КОСТЕНУРКИ
ПРИНИМАЮ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ ДНЯ И НОЧИ
СТУЧИ НЕ ВХОДИ!..
Кафявко постучал. Прошло некоторое время — никто не ответил. Он постучал второй раз.
— Почему стучите, но не входите? — послышался голос Костенурки.
— А тут так написано, — сказал Кафявко.
— В надписи есть ошибка, — продолжал Костенурко. — Художник должен был написать: «Не стучи, входи!» Но он был рассеянным и написал то, что есть. А мне лень исправить. Кое-кто говорит, что так даже оригинально. И я согласен с этим… Входите!.. Все трое — Кафявко, Сивко, Таралежко.
Как ты узнал нас? — удивился Кафявко, протискиваясь через узкий вход. — Я просто изумлен.
