— В девичье сердце разве заглянешь, Ванюша? Клятву нарушила? Э-эх, милок, кабы одни только девки клятвы-то рушили, на свете куда как, легко бы жилось. Семша за мной по пятам ходил, грелся, глядючи на меня. Матерью клялся — женюсь. Получил, што надо было ему, и поминай как звали.
Нараспев, как былину, рассказывала Арина.
— Так было, Ванюша, так, видно, и будет. Ежели кто копейку зажилит, его на весь свет ославят: выжига, вор, из села убегай. А вот ежели кто над любовью надругается, самую душу украдет, так никто ему слова не скажет. Еще молодцом назовут.
Поднял Ванюшка голову.
— Перестань ты ныть. Как Ксюху найду… — начал грозно и вдруг словно милостыню под окном попросил — Арина, слышь, дай мне Ксюхину ленту, какую она носила в косе. Погляжу хоть когда…
7.
…Ночь сегодня пахучая, тихая. Где-то над самым окошечком вздыхала спящая птица, как будто шептала что-то.
Неужели скоро свобода? Ксюша не отходила от оконца, смотрела на звезды. Пора!
Еще отломила кусочек драни. Просунула голову. Сейчас получилось легче, чем днем. Коса зацепилась за что-то. Ксюша рванулась, едва от боли не вскрикнула, но коса отцепилась.
Сарафан затрещал. Ксюша готова нагая выскочить, лишь бы уйти. Выдохнув, вся напряглась. Если б ухватиться за что-нибудь. Почти теряя сознание, извернулась, нащупала пальцами ног щербинку в бревне и уперлась в нее. Продвинулась малость… Еще… Уф! Протиснулась грудь.
Кулем свалилась на землю, вскочила и бросилась на дорогу.
Залившись истошным брехом, пес кинулся к Ксюше, но не под ноги, как делают деревенские псы, не схватил за икры, а отбежал и завыл протяжно, будто в зимнюю стужу, учуя волка.
— Кто там? Кто?! — крикнул Саввушка, выбежав из избушки. — Стреляю!
«Бежать? Пес сейчас же повалит».
— Буранчик… Буранчик… Буранчик… — позвала его Ксюша и осторожно пошла по тропе.
— Стреляю! Кто там? — слышно было, как Савва клацнул затвором старой берданки.
— Не уйти… Савва рядом уже… — Повернувшись, раскинула руки, крикнула что было сил:
— Стреляй! Перед самой своей могилой облейся кровью, убивец! Стреляй!
— Господи! Ксюха, никак? Да как же ты выбралась?
— Бог мне помог. Лучше сразу стреляй, не то я не знаю, што сделать могу. Сама кровь на душу приму.
— Кстись, кстись, такие слова говорить… — отступил на шаг. — Правду сказала, перед могилой стою. Росный ладан храню, вот он на мне, — и застонал — Ксюшенька, дочка, Сысой-то меня изувечит… Вернись, Христа ради. На колени стану перед тобой. Што хочешь требуй, рабом твоим буду, только вернись. Не могу я тебя отпустить.
