Нищие приходили верст за сто и больше. Старики, слепцы, безногие, безрукие, все в рубищах — специально надевали рванье, чтобы жалостливей выглядеть, специально косоротились, выставляли язвы напоказ и тянули каждый свое:
— Подайте ради Христа… Злые люди глаза мои светлые обтемнили, руки-ноженьки покалечили.
Гнусавили, протягивали руки за подаянием, и успевали переругиваться между собой из-за лучшего места.
Затем на площадь выползали торговцы. Большинство ночевало здесь же, в палатках, и сейчас ежилось от утренней свежести и выходившей похмельем вчерашней бутылочки первача.
Утренний туман редел и площадь наполнялась людским гомоном, кудахтаньем кур, ржанием лошадей.
Ксюша пришла на площадь задолго до открытия базара. Проходя мимо церковной ограды, увидела кособокого, сгорбленного мужика с трясущейся головой. Это был Вася. «Што с ним?» Подошла к Васе и участливо спросила:
— Ты заболел? Пошто тебя трясет?
— Ва… Ва… Ва… — отозвался Вася и неприязненно посмотрел на Ксюшу. Та поняла: он должен обманывать, иначе не прожить. Этот базар один из немногих дней, когда он может насобирать полтинник деньгами и купить себе… Мало ли что нужно купить мужику на долгую зиму.
Идет престольная служба и народ в церкви. Кто не сумел протискаться внутрь, стоит в церковной ограде.
Ксюша обошла всю базарную площадь. Рядами стоят возы, и чего только нет на возах. Мешки с белой глиной для побелки изб. Горы гончарной посуды: кринки, миски, корчаги, горшочки, балакири, пикульки — все звонко, блестит. Напротив медовой горкой высятся деревянные кадки, кадушки, кадушечки, лагунки и ушаты. Визжат поросята, довольным баском хрюкают ожиревшие боровы, задористо ржут жеребцы, а в мычании коров слышится отреченность, тоска.
В балаганах и палатках купцов висят разноцветные ленты, гирлянды бус, блестят зеркальца — приманка красавицам. У Ксюши глаза разбежались. Так бы век и стояла тут, слушала перезвон горшков и корчаг в руках гончаров, смотрела на пестрое разноцветие лент. А пах-нет-то нынче особенно: дегтем пахнет, смолой, свежим лесом.
Тайгой!
И семейным уютом от оладей, кипящих на сковородах в постных маслах: подсолнечном, льняном, конопляном, а то и кедровом; от требухи, ливеров, наваренных в закоптелых, видавших виды корчагах; золотистых карасей, начиненных гречневой кашей, запеченных в печи на противнях.
Гулкий удар раздался с колокольни и перезвон малых колокольцев понесся над площадью.
— Базар открывается! Базар!
