Герцог тосковал по Клеодель, причем так сильно, что это поражало его самого.
Он перецеловал за свою жизнь немало женщин и прекрасно знал, что все поцелуи в принципе похожи друг на друга, но Клеодель… о, это был совсем, совсем иной случай.
Она никогда не позволяла ему поцеловать себя по-настоящему — наверное, потому, что была еще слишком юной, непорочной и неопытной. Потому, что она еще не пробудилась для любви, слегка побаивалась ее, и этот трепетный страх был барьером, разделявшим их.
Ах, герцогу не терпелось сломать этот барьер! Он постоянно думал о том, каким восхитительным будет тот миг, когда он сумеет пробудить в Клеодель женщину.
— Я хочу ее! Господи, как же я хочу ее! — бормотал он себе под нос, пока карета везла его к особняку Мальборо.
Выйдя из кареты, он сказал кучеру:
— Я оставил в карете цветы и письмо, не трогай их. И вернись за мной в три часа, понятно?
— Будет сделано, ваша светлость.
В особняке герцог встретил принца Уэльского, нескольких своих друзей и цветник из хорошеньких женщин, за многими из которых в прошлом ухаживал — впрочем, быстро теряя к ним интерес.
Как всегда, прием в особняке Мальборо был великолепен, гости блистали не только своими бриллиантами, но и остроумием.
За столом герцог оказался рядом с одной из своих бывших любовниц, и она тут же задала ему вопрос:
— Это правда, Ворон, что ты решил перемениться и из черного стал беленьким, как ангел?
— Ты очень удивишься, если я отвечу «да»? — ответил герцог.
— Я слышала, что леопарды никогда не меняют свою окраску.
— Я Ворон, а не леопард, — улыбнулся герцог. — Ты что-то напутала.
— Фи, Ворон! Представляешь, каким ты станешь скучным для всех нас, если вместо прежних безумств начнешь распевать псалмы, подбирать бездомных собак и заботиться о беспризорных детях?
Герцог улыбнулся, а затем ответил:
— Между прочим, раньше меня упрекали именно за то, что я о них не забочусь.
— Ничего удивительного, — заметила Кити. — И это было вполне в твоем духе.
— Ну, зачем же ты так? — возразил герцог. — Насколько мне известно, на моей совести нет брошенных детей.
— Печально все это, — вздохнула Кити. — Послушай, Ворон, поделись секретом. Скажи, что такого ты нашел в своей невесте, чего не увидел ни в одной из женщин, которых любил раньше?
— Клеодель — лучшая девушка из всех, кого я встречал. Ты удовлетворена?
— Трудно быть удовлетворенной, зная о том, что другая женщина сумела добиться того, что не удалось тебе, — недовольно буркнула Кити.
