Что все это значит? Что труп ночью ему померещился? Что это был просто пьяный глюк? И хлопок выстрела, услышанный им ночью за секунду до того, как он, уже держа в руке термос, сделал шаг к двери банка семени и увидел мужчину, раненного в голову, – этот выстрел, который судя по звуку был явно сделан из оружия с глушителем, – тоже был глюком? И когда они втроем помчались прочь по коридору, а затем побежали мимо производственного корпуса, и еще потом – вдоль забора к Ниссану – неужели топот за спиной, топот кого-то, кто гнался за ними, тоже был галлюцинацией. У Данилы даже в самом угарно-алкогольном помутнении разума никогда раньше не было галлюцинаций, да еще таких четких. А выстрелы вслед их машине, когда они помчались по шоссе и свернули на проселочную дорогу? Вспышки выстрелов видел в зеркало заднего вида сидевший за рулем Витек. Может, это ему в пылу их побега тоже показалось? Фигаксель (про себя Данила чаще называл друга по кличке, а не по имени) позже уверял, что он потому резко и свернул с шоссе на второстепенную дорогу – потому что увидел, как какой-то мужик выскочил напротив станции на середину шоссе и начал палить по их машине из пистолета. Вроде из пистолета, уточнил тогда же Витек.
«Наверно, Фигакселю приглючилось, надо срочно позвонить ему, – подумал Данила, – Нет, сначала – Ксюше: классный повод позвонить ей. Спрошу, как насчет встретиться и посмеяться над всем этим. Хотя ей рано звонить, она, наверно, еще спит. Фигаксель тоже наверняка дрыхнет, но – ничего, ради этой новости можно и проснуться». Он сунул руку в карман, но нащупав там телефон, вспомнил, что они – Данила, Виктор, Ксения и Ольга – договорились перед тем, как расстаться под утро, ни при каких обстоятельствах не обсуждать это по мобильным телефонам. И еще они договорились вести себя, словно бы ничего не произошло. Именно поэтому Данила и поехал, хоть и было чертовски неохота, на работу. Чтобы быть на месте, когда сотрудники станции обнаружат труп в банке семени. Чтобы показать всем свое удивление и чтобы ни у кого не возникло ни малейших подозрений, что он, Данила, хоть что-то знает обо всем этом.
Так что же, ничего не было?! Данилу охватила эйфория радости, кровь прилила к голове, когда он, от хранилища направился, словно паря в невесомости, по коридору к сиявшему впереди проему распахнутой двери, ведущей на залитый солнцем двор.
Данила вышел на свежий воздух. Здесь уже вовсю шел производственный процесс.
