— Да, — вздохнула я, пряча улыбку, — лучше, чем ничего. Я согласна. Жаль, конечно, что первый ритуал был проведен без моего сознательного участия.
— Почему? — Гаррет ошеломленно захлопал глазами, точь-в-точь как только что разбуженная сова.
— Ну, вы как маленький, ньес! — возмутилась я до глубины души. — Подумайте только — покататься на живом, всамделишном, настоящем крылатом драконе! Да я, может, с детства мечтала о таком!
— О! — Гаррет посмотрел на меня с каким-то непонятным выражением лица. — Вы действительно этого хотите? Гм, можно и без ритуала… А можно повторить ритуал по всем правилам. Только чуть позже, когда вы окрепнете, а луны займут более благоприятное положение. Ваше желание как нельзя кстати — я как раз доведу до ума ваш несчастный позвоночник, да и взглянуть на эти странные магические блоки повнимательнее будет уже можно. Потерпите пару недель?
— Ради такого — легко! — радостно закивала я.
— Прекрасно! Тогда я все-таки пойду, а то Сэлл будет ворчать.
Кажется, перспектива полета на озеро обрадовала не только меня. Интересно, с чего бы.
Гаррет отбыл по делам и пропал. Насколько я поняла, расследование, которое они вели с Сэллом, было пока не слишком успешным. Шорр и Маруська наконец закончили сборы и отбыли в свое путешествие по Тессу. Я, конечно, не могла не волноваться, но Гаррет утверждал, что поводов для беспокойства нет. Несмотря на проблемы, в которых они с Сэллом сейчас пытались разобраться, криминальная обстановка здесь не шла ни в какое сравнение с земной. Заботливый дракон подарил нам с Маруськой пару амулетов для связи — что-то вроде электронной почты или скорее старинного пейджера, до магических мобильников драконы не дошли — для общения между собой им хватало зова. Теперь, когда мое беспокойство становилось совсем уж невыносимым, я могла послать моей девочке весточку и получить коротенький ответ. В отсутствие драконов вся моя нерастраченная энергия уходила на учебу.
Несмотря на непростую историю наших отношений, Этас в конце концов таки проникся ко мне глубоким благоговением и даже нежностью. Случилось это после того, как я донесла до него концепцию этнографии как науки — науки, которой на Тассине пока не существовало. Так что теперь я могла тупить в свое удовольствие — ни малейшая тень раздражения не омрачала его почтительное лицо. Я беззастенчиво пользовалась его расположением, кроя темы наших занятий, как мне было удобно. Как-то раз разговор у нас зашел о религиях Тассина. Оказалось, что кроме Демиургов — творцов миров, существует еще целый пантеон. Центральной фигурой которого, как ни странно, оказались даже не Демиурги, а некая Великая Мать.
