Еще один натиск, и франки врассыпную побежали по полю…
Городок остался беззащитным, ворота его были распахнуты…
Рюрик, услыхав победные крики товарищей, пришел в себя.
С победными криками ворвались викинги в город. Одним из первых был на узкой улице несчастного городка ослепленный своим успехом Рюрик. В ожесточении сыпал он своей секирой удары направо и налево. Ненасытная жажда крови овладела им. Он не разбирал куда и на кого падают его удары — женщина или ребенок подвертывались под секиру, — ему было все равно.
Вдруг унылый звук набата раздался совсем близко-близко от него. В тот же момент грустное, протяжное пение донеслось до его слуха. Рюрик невольно поднял голову. Ослепительно яркий свет ударил ему в глаза. Свет этот был настолько резок, что Рюрик невольно прикрыл глаза рукой.
На ступенях церкви, впереди толпы женщин и детей, стоял седой старик в светлой длинной одежде. В одной руке он держал небольшую чашу, другой высоко поднял золотой крест. Лучи солнца горели на нем, отражаясь во все стороны. Фигура Распятого рельефно выделялась. Грустное его лицо как бы с укоризной было обращено в сторону свирепых окровавленных людей, окружавших храм. Прошло несколько мгновений, а Рюрик все еще не мог оторвать глаз от креста. Он стоял, сдерживая рукой напиравших товарищей. Те остановились, видя, что с их вождем творится что-то, не понимая, что с ним случилось.
Лицо старика священника было бесстрастно, только глаза сверкали каким-то вдохновенным нечеловеческим блеском, да губы чуть шевелились, шепча молитву…
«Это Он!.. Он… Распятый Сын неведомого мне Бога!» — пронеслось в голове Рюрика. Рюрик хотел было преодолеть появившееся в нем чувство, приподнял было секиру, чтобы поразить этого слабого, дерзкого старика. Но как раз когда он поднимал секиру, снова блеснул луч солнца и, отразившись на золоте креста, сверкнул прямо ему в лицо, и Рюрик, почувствовав, что рука его не поднимается, сделал шаг назад.
Послышались свирепые крики. Это воины пришли в себя, и их охватило негодование против своего вождя, так позорно, по их мнению, отступившего перед стариком.
— Прочь! — раздались голоса. — Это наша добыча.
Несколько викингов кинулись вперед.
— Убью, кто шаг сделает! — угрожающе закричал Рюрик и взмахнул своей тяжелой секирой.
Он был охвачен внезапным порывом жалости, неизъяснимого сострадания к этой толпе беззащитных женщин и детей.
Толпа воинов, пораженная этим неожиданным поступком вождя, на мгновение остановилась и с изумлением смотрела на него…
