— Старейшину над старейшинами надо поставить, чтобы суд творил и обидчиков наказывал! — закричало несколько голосов.
— Верно, верно, Гостомысл прав! — раздалось со всех сторон.
— Выберем сейчас же старейшину над старейшинами, пусть он судит нас! — крикнули с нижней ступени.
— Постойте, — остановил их Гостомысл. — Дослушайте, мужи и старейшины. Выберем мы старейшину над старейшинами, и думаете вы, что прекратятся раздоры? Нет, никогда этого не будет, все по-прежнему пойдет. Будет ли кто слушаться выбранного вами же мужа, будет ли кто исполнять его решения? В споре всегда одна сторона недовольна, а кто ее принудит выполнить, что старейшина верховный присудит? Никто… вот и будет недовольных уже две стороны. Одна за то, что ее принудили, а другая за то, что принужденного не исполнили; опять раздоры, опять несогласия… опять кровь польется.
— Так как же нам быть, Гостомысл? Вразуми, научи нас… Мы верим твоей мудрости, скажи, как быть?
Гостомысл приподнялся на носилках.
— Не старейшину надо нам, а князя, слышите, — князя, который бы правил нами, не спрашивая, чего мы хотим и что по-нашему правда, который бы силой заставлял виновников выполнять присужденное, который бы со своей дружиной нас от врагов оборонял, в обиду не давал. Вот что нам надо.
Гостомысл замолчал. Несколько минут и вече хранило гробовое молчание.
— Что же, мужи, прав наш посадник, — заговорили некоторые, — нужен нам всем один князь.
— Вспомним варягов, и не князья они были, а хорошо при них жилось нам! — воскликнул старейшина кривичей. — Знали, где на злого человека управу найти.
— Верно, справедливо! Князя, выберем князя! — заволновалось вече. — Пусть он нами правит, только кого вот?
Все с надеждой обратились к Гостомыслу.
— Кого выбрать? — заговорил он. — Да кого же? Родовые старейшины все здесь равные… выберете одного, другой обидится, не захочет повиноваться ему, да и еще нельзя нам своего выбрать… сейчас же он свой род на первое место поставит и другие роды угнетать начнет. Стерпят ли они? Опять несогласия да раздоры пойдут. Так?
— Так, так! Кто же своему не друг!
— Вот если нельзя своего выбрать, выберите чужого.
— Как чужого? Что ты говоришь, старик, ты из ума выжил! — послышались крики.
— Долго вы меня слушали, дослушайте до конца, — не обращая внимания на шум, продолжал Гостомысл. — Добра вы ищете, добра себе хотите, так слушайте же, где оно! Сами вы решили, что нужен нам князь, только при его единой воле прекратятся раздоры… Сами же вы сознались, что своего князя нельзя выбрать потому, что не будет к нему от родов славянских должного почтения и уважения… Сказал я вам, что нужно избрать чужого… Так вот, есть у меня такой чужой, который в то же время и свой, для всех нас…
