— Перестань грустить, вождь, — говорил он, обнимая Избора, — я сообщу тебе весть, которая наполнит радостью твое сердце…
— Весть? Какую? — спросил Избор, грустно улыбаясь.
— Ты не раз говорил в фиордах, что хочешь переменить свое имя. Так вот теперь и это твое желание исполнилось!
— Нет, Олоф, не говори так, не терзай моего сердца… Если я и приобрел новое имя, то это имя полно позора, это имя предателя…
Олоф с изумлением смотрел на своего друга.
— Не могу понять, почему ты считаешь себя предателем… — пробормотал он.
— Разве не я привел вас на ту землю, которая была моей родиной?
— Ах, вот что! Ну, забудь об этом… Кто знает, может быть, для блага этой страны привели нас сюда светлые Ассы… Храбр твой народ, но дик он… Но хватит об этом.
Хочешь знать, как зовут тебя побежденные, как произносится среди них твое имя? Рюрик!
— Что? — воскликнул Избор, — Рюрик… Не может быть!
— Да, да, — подтвердил Олоф. — «Ваш вождь хищным соколом налетел на Ильмень», — говорят пленные. Вот тебе и новое имя! Доволен ли ты, вождь?
— Рюрик… сокол… ведунья… — словно в забытье шептал Избор. — Неужели исполняется предсказание? Я стал соколом…
— Ты непременно должен принять это имя! — сказал Олоф, — помни, что ты добыл его на полях битв, что сами побеждённые так называют тебя…
— Так и будет! — пылко воскликнул предводитель варягов, — все кончено! Велика и всесильна воля богов!.. Нет более на белом свете Избора! Я Рюрик! Так и зови меня, Олоф, так пусть отныне зовут меня всё мои храбрые товарищи.
Преобразившийся, с пылающим лицом вышел он, сопровождаемый Олофом, из шатра…
— Да здравствует наш храбрый Рюрик! — пронесся вокруг восторженный крик.
Не за одной добычей пришли варяги на Ильмень. Они смотрели на приильменские земли как на начало своего великого пути «из варяг в греки» и полагали, что если начало этого пути будет в их руках, то и выход в Понт Эвксинский, Черное или Русское море будет также свободен для них, а стало быть, Византия со всеми ее сказочными богатствами также будет для них всегда доступна.
Таким образом, пришельцы старались укрепиться на Волхове и на Ильмене.
Но и между варягами, в особенности между варягами славянского происхождения, царила рознь, такая же, как и между славянами. Все Приильменье было во власти варяжских дружин, но варяги не заботились об упрочении власти, а спешили пойти скорее на далекую Византию. Но многих тянуло и домой, в дорогие сердцу шхеры и фиорды Скандинавии…
Только Рюрик если и не был против этого, то все-таки думал иначе.
