Но сейчас все мысли уже о доме.
Позади всех, чуть поотстав, шли двое: один высокий, чернобородый, в белых одеждах, с богатой золотой пряжкой на поясе, второй — в голубом хитоне, с короткой бородой, моложе первого. И никто их не замечал, никому, казалось, до них дела не было, хотя и странно: чужие они явно, не из Нацерета. Здесь о каждом знали почти все: кто где живет, как кого зовут, у кого сколько детей, но эти двое…
Петр непрерывно внушал окружающим: «Смотри сквозь нас…» И неторопливо искал нужную мысль.
«…синее платье с голубой накидкой…» — это вон та молодая женщина. Муж пожалел денег — купить ей подарок.
«… колеса скрипучие какие, придем — смажу…» — мужчина, ведущий осла, запряженного в одноосную повозку.
«…как болит спина. А до ночлега еще далеко. Дойти бы…» — старуха с мешком через плечо, на лице — боль.
Нет, не то, все не то…
«…толстый мужик в красивых сандалиях… что он хотел от меня?» — о чем подумал отец?
Ага! Вот ты где, маленький Иешуа! Спасибо за «толстого мужика», Кевину понравилось бы…
Петр всмотрелся в бредущих людей и увидел мальчика, чьи мысли он только что слышал. Да, Иешуа, вчера еще у тебя не было этой ссадины на коленке… Пацан, что и говорить. Петр усмехнулся: будущий Мессия с оттопыренными ушами и разбитыми коленками.
Однако работа. Мастер и Техник ускорили шаг и поравнялись с семьей Йосефа. Петр лишь на секунду задержался — подошел к смертельно усталой старухе с мешком, слегка коснулся плеча.
И как реакция — мгновенная мысль.
«…вот странно! Ветерок подул, и спину отпустило…»
Петр улыбнулся — довольный. Подумал: давненько не лечил людей прикосновениями, как библейский — книжный! — Иисус, навыка, однако, не потерял. Ничего, маленький Иешуа, все своим чередом, я и тебя этому научу…
Иосиф, как и многие, вел на длинной веревке ослицу, запряженную в повозку. На повозке сидела Мария с двумя дочками. Иешуа шел впереди. Как взрослый мужчина, которому не пристало праздно сидеть, а положено следить за дорогой: то и дело попадаются крупные камни, их надо столкнуть с пути, колеса не должны на них наезжать.
Вдруг в голове мальчика прозвучал тихий, но очень отчетливый вопрос:
«Ты хотел бы быть таким, как твой отец?»
Иешуа испугался — такого с ним никогда не случалось! — но скорее машинально, по инерции, нежели осознанно, ответил мысленно:
«Да».
Новый вопрос, чуть погромче, но все равно — как бы изнутри:
«А тебе хочется узнать, что хотел от тебя тот толстяк в красивых сандалиях?»
