Урсула насмешливо интересуется у запыхавшегося толстяка:
– Почему опаздываешь? Ида вся извелась тут без тебя.
Кокос бурчит, жалобно глядя не на Урсулу, а в неприступную спину Баклажана:
– С трудом встал с постели. Спина болит после работы.
Презрительно смерив албанца взглядом, Урсула бросает:
– Болит спина? Настоящий мужчина!
Зная про вчерашнюю стычку в западном крыле, я не удивляюсь отсутствию на завтраке любовного треугольника. Однако Эрих спрашивает Бахмана:
– А где молодёжь?
Бахман пожимает плечами.
– Мари.., э-э.., не совсем хорошо себя чувствует, а почему нет Харди и Цедрика, я не знаю.
– Ладно, найдутся, – успокаивающе машет рукой управляющий.
Я согласен с Эрихом. Здесь молодым людям невозможно долго дуться и избегать друг друга. Слишком тесный у нас мирок.
– Что это у тебя, Ида?
Кокос бесцеремонно цепляет пальцем небольшой холщовый мешочек, висящий на шее Баклажана. Африканка раздраженно вырывает мешочек из рук албанца.
– Не смей прикасаться! Это гри-гри!
– А что такое гри-гри? – спрашивает Эдик. Оказывается, говорящий справочник может чего-то не знать.
Баклажан не отвечает. Она крепко прижимает мешочек к пышной груди.
– Это такой амулет для защиты от нечисти, – подсказывает Лиля, проносясь мимо стола с горой грязных тарелок. – Из культа вуду!
– Зачем тебе этот амулет? – удивляется Селина.
Баклажан серьёзно смотрит на польку. Улыбка больше не освещает её полное лицо. Такой я её ещё не видел.
– Это место захвачено злом! – дрогнувшим голосом говорит Баклажан, испуганно оглядываясь. – Утром я встретила привидение!
– Юп! Да что ты? – насмешливо улыбается Урсула. – И где же ты с ним столкнулась?
– В коридоре на втором этаже. Там, где наши женские комнаты.
– Вот здорово! И какое оно из себя? – спрашивает Селина. От любопытства она вся подаётся вперёд, нервно теребя мокрую мочалку на своей голове.
Баклажан таращит на нас кроткие чёрные глаза.
– Я видела только тень.
Урсула, Эдик и Кокос дружно фыркают, сдерживая смех. Селина разочаровано откидывается на спинку стула.
– Тень?! Ты испугалась простой тени? Ну, Ида, ты даёшь!
– Откуда ты знаешь, что это было привидение? – задаёт вопрос Эдик.
– Я встала сегодня очень рано, – почти шепчет Баклажан (Я с трудом понимаю её своеобразный немецкий). – Почему-то мне не спалось. Решила сходить на выставку, посмотреть, как выглядят мои работы в утреннем свете. Вышла в коридор, а там.., там…
– Что там? – снова наклоняется вперёд Селина. – Ну, не тяни, Ида! Говори уже!
