Сама Катя в отличие от своих родителей относилась к их планам женитьбы с некоторой долей иронии. У нее вообще не было проблем с чувством юмора, возможно, именно это и помогало ей не сойти с ума и не покончить с собой в четырнадцатилетнем возрасте, когда она смотрела на себя в зеркало. Потому что в жизни у нее было все, кроме красоты, кроме внешней привлекательности, присутствие которой так ценилось в юном возрасте, а отсутствие презрительно и жестоко осуждалось — и это в лучшем случае. В той среде, в которой росла Катя, высокое положение родителей и полный достаток в семье воспринимались как нечто само собой разумеющееся и выделиться среди остальных было сложно.
Ее нельзя было назвать уродиной — впрочем, едва ли такое вообще возможно по отношению к девятнадцатилетней девушке, чей юный возраст уже сам по себе является ярким приоритетом, аурой, отделяющей счастливую молодость от унылой, но бодрящейся еще зрелости и скорбной старости. Сама она шутила, что родители зачали ее под неблагоприятным сочетанием звезд на небе, потому что все, что было некрасивого, она взяла и от матери, и от отца. Длинный нос, который на мужском лице отца казался породистым, превращал Катино лицо в подобие «утеса, на вершине которого дремлет сосна. Высокая такая сосна...» — шутила сама Катя, тут же вспоминая Барбару Стрейзанд и резюмируя свою оригинальность. Но ведь у Барбары Стрейзанд не было такого плоского квадратного лица, таких невыразительных глаз-щелочек, а рот... Как же быть со ртом — ах да, конечно, Джулия Робертс, ее ведь тоже первое время называли лягушкой и никак не хотели даже пробовать на роль — она сама прочитала об этом в журнале. Такое, значит, тоже бывает... Ну а прыщи? Прыщи — они с возрастом проходят...
Зато характер у нее был добрый, веселый, искренний и честный. Редко встретишь такую незаносчивую, учитывая родительское положение, девчонку. Катька вечно подбирала и тащила в дом бездомных животных, птиц с перебитыми крыльями, беременных, грязных и голодных кошек, собак на трех ногах — откуда она только их брала, ведь жила в таком районе, где все бездомные животные находились под неусыпным контролем и регулярно отстреливались, чтобы своим лаем и назойливым мяуканьем не мешали спать уставшим правительственным чиновникам... А она находила, приносила в дом — домработница, тетя Вера, причитала, пугливо оглядывалась по сторонам, чтобы не увидела хозяйка, а в Катькиных глазах стояли слезы... Тетя Вера была меж двух огней, но все же сдавалась. Сколько раз ей за это попадало, сколько раз грозили уволить!
