– Надеюсь, на этой он пасется всласть, – вставил третий.
Чиун, остановясь у помоста, осуждающе покачал головой.
– Никогда не понимал, что ты и тебе подобные находят в молочных железах!
– Разве я что-нибудь сказал? – спросил Римо.
На помосте два только что усевшихся автомагната дружно вынули и прижали к носам свои носовые платки. Именно в этом месте вонь превосходила всякое разумение, и Римо предложил:
– Может, найти место, где разит меньше?
– Дыши реже, – посоветовал Чиун, – это поможет тебе. И меньше болтай.
Это поможет мне.
Римо кивнул и наклонился к Чиуну:
– Знаешь, случилась странная штука.
– И уж, конечно, сейчас ты поведаешь мне о ней, – съязвил Чиун.
– Да что с тобой сегодня? Но все равно, слушай. У них в списке приглашенных было мое имя. Ты кому-нибудь говорил, что я приду?
– Нет. – Чиун взглянул на Римо, а тот продолжил:
– И кто-то поставил рядом с ним крестик. – Римо подумал, что Чиун слегка взбодрится, если он выставит себя дураком, и подбросил тому реплику, которая в обычных условиях стопроцентно вызывала первоклассное оскорбление:
– Как ты думаешь, может на свете быть кто-нибудь в точности, как я?
Он чрезвычайно удивился, когда Чиун ответил не так, как ожидалось.
– Ты видел пометку рядом с твоим именем? – переспросил тот.
Римо кивнул.
– Римо, еще раз прошу тебя уйти отсюда, – сказал Чиун.
– Нет.
– Ну, как знаешь. Но что бы ни произошло, не смей вмешиваться. Понял?
– Понял. Слово чести. Что бы ни произошло, у меня связаны руки.
Чиун, казалось, не слушал, а прочесывал глазами толпу. Раздались нестройные аплодисменты, и все взгляды обратились к помосту с головой Медузы из микрофонов. Лайл Лаваллет, в синем блейзере с эмблемой новой «Дайнакар индастриз» на кармашке, помахал прессе и приблизился к микрофонам.
– Кто это? – прошептал Римо то ли себе, то ли Чиуну.
– Это Лайл Лаваллет, Непризнанный Гений Автоиндустрии, – пояснил репортер рядом. – Чего ты сюда приперся, если не знаешь даже этого?
– В основном для того, чтобы вырвать тебе язык, если вякнешь еще хоть слово, – сказал Римо и посмотрел прямо в глаза репортеру.
Тот мигом захлопнул рот и отвернулся.
Лаваллет изобразил на лице широкую улыбку, зафиксировал ее и медленно повернулся на 180 градусов, чтобы каждый желающий получил шанс ее запечатлеть.
– Леди и джентльмены! – начал он. – Хочу поблагодарить вас за то, что пришли. Хочу также принести свои извинения за небольшие изменения в расписании: меня задержали в больнице, где долечивали нанесенные мне огнестрельные раны. – И он опять улыбнулся, давая понять, что потребуется больше, чем пуля, чтобы остановить Лайла Лаваллета. Жаль, он не догадался пошутить с больничным персоналом: получился бы чудный материальчик для журнала «Пипл».
