* * *
Когда Римо вернулся, то, замерев в гостиничном коридоре, услышал доносящиеся из номера горестные всхлипывания. Чье-то пение служило им фоном.
Он толкнул незапертую дверь. Чуин, сидевший перед телевизором на татами, поднял на него ореховые глаза, в которых сверкали слезы.
– Римо, я все понял!
– Что именно, папочка?
– Что нищета и голод – бедствие, поразившее Соединенные Штаты. – Он показал на экран, на котором распевал какой-то парень. – Ты только взгляни на этого беднягу. Ему не на что купить себе нормальные штаны. Он вынужден покрывать голову тряпьем. У него нет денег, чтобы постричься или хотя бы купить мыла, и все-таки он поет вопреки своему убожеству! О, невыносимая противоестественность нищеты в этой злобной и беспечной стране! О, величие бедняка, не согнувшего спину перед несчастьями! – причитал Чиун.
– Папочка, это Уилли Нелсон.
– Привет тебе, Нелсон, – откликнулся Чиун, смахивая слезу. – Привет тебе, мужественный, непокоренный бедняк!
– Уилли Нелсон, к твоему сведению, может скупить пол-Америки.
– Что!?
– Он певец. Очень богатый и знаменитый.
– Почему же он в лохмотьях?
Римо пожал плечами.
– Это концерт в пользу фермеров. Чтобы собрать для них денег.
Чиун снова вперился в экран.
– А может, он не откажется устроить такой же и тем самым принести этой штуке, – он махнул рукой на телевизор, – наипочетнейшее место в истории человечества?
– Нельзя ли поточнее? – осведомился Римо.
– Концерт в пользу ассасинов, – пояснил Чиун. – И чтобы все вырученные деньги пошли мне.
– А что, неплохая идея.
– Рад, что тебе нравится. Пожалуй, я поручу тебе организационные вопросы.
– Почту за честь, папочка, – откликнулся Римо, и Чиун поглядел на него с недоверием. – Но, к несчастью, я позвонил Смиту и у него для меня нашлось дело.
– Пустяки! – отмахнулся Чиун. – Концерт в пользу убийц – вот настоящее дело.
– Обсудим это, когда вернусь.
Уходя, Римо слышал, как Чиун кричит ему вслед:
– Концерт! Специально к случаю я напишу стихотворение в традиционном корейском стиле «Унг» и сам его прочитаю. «Привет тебе, Нелли Уилсон, надежда бедных!» Ему понравится.
– За что караешь, Господи? – пробормотал Римо себе под нос.
