Я полмира почти через злые бои
Прошагал и прополз с батальоном,
А обратно меня за заслуги мои
Санитарным везли эшелоном.
Подвезли на родимый порог —
На полуторке к самому дому, —
Я стоял и немел, а над крышей дымок
Подымался совсем по-другому.
Окна словно боялись в глаза мне взглянуть,
И хозяйка не рада солдату:
Не припала в слезах на могучую грудь,
А руками всплеснула – и в хату.
И залаяли псы на цепях,
Я шагнул в полутемные сени —
За чужое за что-то запнулся в сенях,
Дверь рванул – подкосились колени.
Там сидел за столом, да на месте моем
Неприветливый новый хозяин —
И фуфайка на нем, и хозяйка при нем, —
Потому я и псами облаян.
Это значит, пока под огнем
Я спешил, ни минуты не весел,
Он все вещи в дому переставил моем
И по-своему всё перевесил.
Мы ходили под богом, под богом войны —
Артиллерия нас накрывала.
Но смертельная рана нашла со спины
И изменою в сердце застряла.
Я себя в пояснице согнул,
Силу воли позвал на подмогу:
«Извините, товарищи, что завернул
По ошибке к чужому порогу…»
Дескать, мир да любовь вам, да хлеба на стол,
Чтоб согласье по дому ходило…
Ну а он даже ухом в ответ не повел:
Вроде так и положено было.
Зашатался некрашеный пол,
Я не хлопнул дверьми, как когда-то, —
Только окна раскрылись, когда я ушел,
И взглянули мне вслед виновато…
1974
