И — понеслась вода в хату!!!
* * *
В начале одиннадцатого Купцов наконец решился. И как только джаз-бэнд взял первые аккорды бессмертной «Love me Tender», ледоколом рассекая толпу гуляющих и подзагулявших, взял курс прямиком на Яну Викторовну.
С намерением: ежели не поговорить, то хотя бы подержаться. За талию.
Вот только на любой ледокол, как учит нас история с теми же челюскинцами, всегда сыщется непредсказуемая и неуправляемая природная стихия. В данном конкретном случае та явилась в лице нетвердо стоящего на ногах товарища Комарова: начальник «магистральной» СБ, находясь в зоне пошаговой доступности с госпожой Асеевой, по-гусарски бесцеремонно облапал оную и, пресекая попытки вырваться, буквально уволок ее в круг танцпола.
«Ёрш вашу медь!» Человеку и ледоколу Купцову ничего не оставалось, кроме как исторгнуть сей протяжный матерный гудок и возвратиться обратно на базу. То бишь — к своему столику, где Леонида с гаденькой ухмылочкой поджидал Петрухин.
— Старый конь живее новых двух! — глумливо заржал Дмитрий. — Да не хмурься ты, Купчина! Хочешь, морду ему набьем? Хотя… В данной ситуации вызов на дуэль смотрелся бы предпочтительней.
— Да пошел ты!
— Экий вы грубый, инспектор. Ладно, не кручинься. В конце концов, это ведь не последний на сегодня медляк? Будет и на твоей улице праздник. С легкими элементами еротики. А покамест давай еще водочки выпьем?
— Наливай, чего уж там, — сдался Леонид.
Петрухин споро раскидал водку по фирменным заведенческим стаканчикам, вслух по ходу дела заметив: «Красивая посудка, надо бы экземплярчик домой упереть, для коллекции».
— Ну! Давай, дружище! За взаимную любовь ко всему прекрасному! Включая денежные знаки.
— М-дя… И снова он!
— Кто?
— Петрухинский цинизм: бессмысленный и беспощадный, — пояснил Купцов.
— Я протестую! Цинизм тут ни при чем. Просто, как образно сказал поэт-песенник, «я уже нахожусь в таком возрасте, когда мужчину могут украсить только деньги».[14]
Приятели чокнулись, но донести водку до организма не успели, так как у Дмитрия некстати заголосил телефон.
— Тьфу, з-зза-раза! Это что за злыдень в столь ответственный момент под несущую руку каркает?!
Петрухин достал мобильник, сердито посмотрел на дисплей и…
Как-то странно изменился в лице.
После чего со словами: «Подержи! Только не ставь — примета плохая!» — он всучил свой стакан Купцову и, ничего не объясняя, почти бегом рванул в направлении открытой летней палубы.
Туда, где музыка хотя и гремела, но не столь «децибельно», как здесь, в зале.
