Следом в салон влетел невеликий, размером с ладонь, плоский серебристого цвета предмет. Он шлепнулся аккурат посередь столика с напитками, и вдогонку за водными брызгами по салону разлетелись брызги стекла.
— Эт-та еще чё за хрень?! — инстинктивно пригнувшись, выругался Петрухин. — Витя?! Сей перформанс входит в программу нашего шоу или как?
— Какой там, в жопу, перформанс?! Вла-ад! — истошно заорал Голубков. Так уж получилось, что его, единственного из присутствующих, окатило студеной невской водичкой буквально с ног до головы. — Какого черта здесь происходит?!
Телохранитель Брюнета метнулся к окнам, по пояс высунулся наружу и всмотрелся в речной полумрак.
А там, метрах в тридцати ниже по течению, заложив эффектный вираж, выходила на обратное глиссирование парочка на гидроцикле.
— Виктор Альбертович! Это… Это аквабайкеры резвятся!
— Херайкеры!!! Ван Ваныч! — окликнул Брюнет начальника своей СБ, который в данный момент пьяно клевал носом в бархате кресла. — Настал твой звездный час! Рассупонивай барсетку и прострели им мотор на хрен!
— Да вы чего?! — переполошился слуга закона Пономаренко. — Не вздумайте! Еще ненароком людей зацепите!
— Да мне насрать! — не унимался «опущенный» юбиляр. — Посмотри, что эти уроды с моим костюмом сотворили!
В ответ на сей призыв Комаров отчего-то сбледнул лицом и, втянув голову в плечи, виновато промямлил:
— А я… я сегодня того… не при оружии. Праздник ведь, все дела…
— Ну вот! В кои-то веки предоставилась возможность опробовать наградной маузер и — на тебе. Не при оружии безупречный наш! Тьфу!
Здесь следует пояснить, что при выходе на выслуженный (а точнее будет сказать — «высиженный») милицейский пансион полковник Комаров, пользуясь разветвленными связями в руководстве Главка, выпросил себе на дембель поистине царский подарок — служебный ПМ. Разумеется, без патронов, но вполне себе боевой. На рукоятку коего, для пущего эффекта, была привинчена табличка с каллиграфическим текстом: «Безупречное оружие — безупречному служаке». С тех пор сей предмет фетиша Иван Иваныч постоянно таскал с собой. Причем, вопреки всем наставлениям и инструкциям, не в кобуре, которую при его комплекции нахлобучивать крайне хлопотно, а в барсетке. Зачем таскал? А шут его знает! Быть может, то был один из его фрейдистских комплексов. Не секрет, что один и тот же мужчина без оружия может выглядеть как тютя и размазня, а дай ему в руки ствол — и он уже ощущает себя героем. Словом, такой вот искусственный заменитель Комаровского фаллоса, давно отслужившего свое по причине неумеренного пьянства и каждодневных стрессов, вызванных тяготами несений штабной милицейской службы.
