И никогда он не обратил внимания на одинокую фигурку, которая в любую погоду жалась к высокому каменному основанию величественного Храма и смотрела на его окна.
Кира смотрела на окна своего дома, где родились и мама, и она, и где они были очень счастливы, пока с ними был сильный и добрый дед. И глядя на эти окна, как в глубину прошлой жизни, она научилась беззвучно рыдать.
Зато её заметил молодой священник, но и он как человек, сопричастный современным российским проблемам через страдающую паству, не мог ответить, где и как ей жить дальше в родном городе, если у неё все отнято и попрано все.
Кира опять бросилась к друзьям деда, ей попался внук одного из них, удачливый бизнесмен, он обещал защиту и помощь. Кончилось это тем, что Кира осталась беременной, а он внезапно уехал в какую-то страну.
Старинные друзья семьи, уже никакие в этой новой жизни, перезваниваясь по цепочке, передали Киру старому опытному гинекологу, старушка сделала ей аборт у себя на дому.
За это время ушлые «менты» того района, куда их выкинули, продали её временное жильё, как недостаточно оформленное документально. Кира попыталась найти правду, но ей пригрозили, что посадят в тюрьму за наркотики, которых она никогда не видела.
Так внучка боевого советского генерала стала асоциальным элементом в родной Москве.
Одна из той старинной цепочки друзей, Марья Владимировна, предложила Кире жить у неё с тем, чтобы квартира осталась ей, но Кира уже знала, что за старыми одинокими москвичами охотились банды черных риэлтеров, преступная вертикаль которых восходила к чиновничьим верхам всех уровней и ведомств.
Кира уже не верила в возможность снова обрести кров, кроме того, любая попытка прописать, то есть дать ей юридическое право на владение, могла поставить и её, и эту беззащитную старую женщину под смертельный удар.
В таком полубезумном состоянии Кира случайно встретила бывшую однокурсницу, которая работала в турагентстве, и рассказала ей все.
Та хорошо помнила нежную, благовоспитанную девушку и искренне озаботилась её судьбой.
– Тебе надо уехать, Кирочка, причём, как можно скорее – вот только куда?!
И тут же принялась отслеживать горящие путевки, рассуждая, раз они на филологическом изучали старославянский язык, то Кире надо ехать в славянскую страну. И когда попалась путёвка в Хорватию, подруга всеми правдами и неправдами сделала необходимые документы, сама же и выкупила эту путевку.
Они прощались в аэропорту Домодедово, обе плакали от сознания того, что несчастную Киру выбрасывает волной с родины в полнейшую неизвестность и, возможно, навсегда.
