И было то не нашествие варварских разбойников, грабивших старинные покои во всём их великолепии, чем должны быть богаты дворцы и замки, пережившие многие поколения своих владельцев.
Богатство это составляли старинные портреты гордых аристократов, мебель искуснейших мастеров, гостиные залы и кабинеты, полные редких книг, живописных полотен, ковров, гобеленов, изысканных обеденных сервизов, предметов искусства из золота и серебра с драгоценными инкрустациями и прочего, что охватить глазом невозможно.
Там веками хранилась и пополнялась огромная коллекция всех видов старинного оружия, вплоть до пушек, а в кабинете одного из воинственных Драшковичей были развешены портреты всех его боевых товарищей-офицеров.
Словом, это был весьма достопримечательный замок умного и талантливого рода, умевшего сказать свое слово в истории.
Но замок постигла беда бесчестия! Как передавалось из поколения в поколение, виной несчастья была графиня Юлиана, которая за одну ночь проиграла в карты не только замок, его земли, нивы, леса, горы, окрестные сёла, но даже католический храм, устремлённый тонким шпилем к Богу!
Иногда, правда, делали поправку – не Тракошчан, а Кленовник, который в девяти километрах от него и тоже с большим замком и окрестностями.
Но в народе упрямо твердили, что речь идёт о белом замке на горе, который граф Юрай VI, подарил племяннику – Ивану IX, супругу Юлианы, урожденной Урдёду, венгерки.
Кто знает, может быть, графиня сошла с ума по смерти сына, когда села играть в преферанс, и кто был тот, кому она проиграла тракошчанскую гордость – немец, австриец, венгр? И не заплатила ли она преждевременною своею смертью за содеянное?
Или это говорил завистливый взгляд из подножья любой горы? А может, свела её в могилу всего за год тоска по умершему сыну?!
Не найдя истины, разделили то, что имели в умах, на две отдельные части: согласно первой, назвали цветлинскую школу именем графини Юлианы и при входе вывешивали её портреты, сделанные учениками на уроках живописи.
Вторые же несли в сердцах незаживающую рану, нанесенную всему хорватскому роду, и считали графиню беспутнейшей из женщин, никак не желая простить ей той злополучной партии в преферанс.
Так или иначе, но в самом замке, где в галерее был длинный ряд портретов представителей рода от первого до последнего, Юлианы не было.
На самом видном месте висел портрет Софии Валет-Латур, жены полковника, сделавшего при жизни дар следующему Драшковичу, на котором всё и закончилось.
