Она рассказывала об оскверненных нартских святилищах, призывала чистить их, чтобы не отвернулись святые от людей. Порицала она тех, кто устраивал в святилищах попойки. Со слезами на глазах говорила о предательски заброшенных последних пристанищах тех, кто навсегда ушел в мир иной.
Вначале толком никто не знал, кто она, эта А-Лань, потому что никогда она не носила надменных, лицемерных масок, скрывающих пустоту ума и сердца.
Рожденная от проходящего мимо каравана, она не кичилась, как другие, чистотой своей крови, но не из-за отсутствия чести и достоинства, а потому что была взращена своими старшими в любви и гармонии.
Кровь должна поить своей живительный силой тело для цветка души, а не возводить постыдный грех гордыни.
Многие нарты услышали ее слова, поверили ей искренним своим сердцем и полюбили ее.
Кого-то ее горячие призывы вернули к тем забытым понятиям, без которых рано или поздно, но заблуждается и отдельный человек, и целый народ, уведенный лживыми словами, догмами и развращенностью.
И всегда старалась она заронить в сердца слушавших уважение к самим себе, к детям истинных нартов, которых становилось все меньше и меньше.
Часто отправлялась А-Лань в чужие края и говорила с любовью о своем народе, который волею судьбы из великого превратился в малый и беззащитный, оттого слишком часто проливалась его кровь.
Но далимоны тоже не дремали, они порочили А-Лань, натравляя друг на друга всех, кто верил и хотел лучшей жизни.
Народ давно перестал быть сплоченным, а были такие, кто вероломно предавал соплеменников, продавал единокровцев в рабство или убивал. Таким мешала не только А-Лань, но и все те нарты, кто без устали сражался за те же истины, прежде всего с далимонским духом, видя в нем первопричину своих бед.
Большинство же, по наущению далимонов-погубителей, продолжали пировать и пировать, сделав даже смерть поводом для своей утробной радости жизни. Кормились от поминальных столов точно так же, как от пиршественных застолий, со временем разница между ними совсем спуталась.
И стали прежде строгие, с привкусом печали, угощения нартских поминок пышными и сладостными, как на веселых свадьбах далимонов, вечных существ от зла.
В древнем народе сдержанных в еде воинов развелось множество чревоугодников, пьющих уже не благородный ронг, а то, что путает и убивает мысли. И кричали через стол друг другу о прошлом величии, не беря от него ничего в сегодняшний день.
Много всяческого горя пришло от новых обычаев и их злостных приверженцев. И стали те нарты, кто оставался верным своему земному предназначению, один за другим покидать землю, чтобы собраться с силами в верхнем мире и просить Бога вернуть их назад. Все чаще стало казаться А-Лани, что пустел для нее подлунный мир.
