От Лоханского порога до Звонецкого целых семь верст.
Перед Звонцем подвижная картина бушующей воды оживлялась еще бесчисленными крячками, низко перепархивающими с камня на камень и мелькавшими на солнце своими белыми крылышками. Впечатлительный мальчик забыл уже о Ненасытце и крикнул Курбскому, перекрикивая шум воды:
— Смотри-ка, княже, смотри, сколько крячек! Вот бы выпалить в середку!
— Одной пулей? — улыбнулся в ответ Курбский. Гришук покраснел.
— А что ж, и одной пулей можно уложить их десяток!
— Попытайся.
И Курбский подал ему свое немецкое ружье.
— А ты думаешь, я не умею стрелять? — вскинулся мальчик, еще более вспыхнув, и принял ружье.
В это самое время с ближайшей гранитной глыбы поднялась на воздух громадная птица.
— Орел, орел! — заликовал Гришук и взвел курок. Данило схватил мальчика за руку и насильно отнял у него ружье.
— Упаси Бог! Нешто можно на порогах трогать царя птиц?
Борьбы между ними почти не было; но лодка была уже выведена из равновесия, наскочила на подводную скалу и, подброшенная следующею волной, поднялась дыбом. Опытные гребцы, точно предвидя подобный случай, разом оттолкнулись веслами. Хотя нос лодки благодаря этому опять и опустился, но сама она уклонилась уже в сторону от узкого фарватера и с треском села на подводный камень.
Один из гребцов не спеша снял с плеч свитку, разулся и полез в воду. Оттого ли, что вода доходила ему выше пояса, и от быстрого течения ноги его не находили твердой опоры; оттого ли, что киль лодки врезался меж подводных камней, — но все усилия гребца привели только к тому, что лодка повернулась боком. Сидевших в ней стало качать, как в бурю на море, и беспрестанно еще обдавать с головы до ног пенистыми брызгами.
Пришлось и второму гребцу спуститься в воду на помощь товарищу. Не мало времени провозились они так, пока не сняли лодки с мели. Яким не переставал брюзжать на обоих; Данило ему вторил; но за неумолкаемым шумом порога слова их почти нельзя было разобрать. Зато, когда оба гребца влезли обратно в лодку, и ее вынесло снова из пучины в полую, тихую воду, те принялись наперерыв отчитывать «лодарей», которые с умыслом-де гребли неровно, чтобы сесть на «скелю», а как сели, так нарочно загомозилися.
— Ну, ладно, будет! — сказал Курбский. — Какой же у них был расчет?
— А такой, значит, расчет, — отвечал Яким, — чтоб нам не нагнать тех рыбаков.
— Твоя милость не видел разве, — подхватил Данило, — как один толкал лодку в одну сторону, а другой в другую?
