Опальные | страница 29

— Какой ты, однако, злющий, Кирюшка! — укорил его Илюша.

— А ты, небось, так и дал бы съесть себя? — огрызнулся тот, обсасывая свои окровавленные пальцы.

— Эй вы, рыболовы! — донесся тут зычный окрик.

Все трое обернулись — и зажмурились: восходившее только что из-за излучины речки солнце брызнуло им в глаза своими ослепительными лучами. Заслонившись рукой от нестерпимого блеска, они различили на противоположном берегу несколько человек ратных людей.

— Вам чего, братцы? — откликнулся Юрий.

— Не видали ль вы тут по берегу прохожего, бродяги?

— Бродяги! Может, и беглого разбойника?

— Может, и так.

— А зовут его Осипом Шмелем?

— Да ты-то, сударик, отколе имя его знаешь?

— Из государева указа. Вчерась привез его к нам на усадьбу ярыжка разбойного приказа.

— Да уж как мы его, дурня, потом напугали! — подхватил, смеясь, Кирюшка.

— Так это вы, что ли, в лесу напали на него?

— Знамо, мы. С пьяных глаз он нас, верно, тоже за разбойников принял. То-то смехоты было!

— Ай, озорники! А мы вот из-за вас тут всю ночь напролет рыскай.

— Знать, боярские дети, что с них возьмешь! — проворчал другой ратник. — Что ж, искать нам еще того Шмеля, аль оставить?

— Как оставишь, коли велено обшарить всю округу? — отвечал сердито первый ратник. — На этой-то стороне ему негде схорониться, мало лесу. А что, сударики, — отнесся он опять к боярчонкам, — на ту сторону как нам ближе перебраться?

— Версты две выше по речке будет мельница, — объяснил Юрий, — там и мост.

— Найдем, спасибо.

И ратники удалились. Мальчики со смехом стали опять вспоминать разные подробности про труса-ярыжку, когда в береговых кустах послышался вдруг подозрительный шорох.

— Чу! Это что? — насторожился Илюша. — Точно человек сквозь кусты пробирается.

— Алибо корова! — подтрунил Кирюшка. — Страсти какие!

— Ч-ш-щ-ш! Тебе все бы только зубоскалить, а как повстречался бы с настоящим разбойником лицом к лицу, так сам дал бы тягу.

— Кто? Я-то!

— Да, ты. От воробья убежишь… Слышите? Вон опять… Что, Юрий, не посмотреть ли нам в кустах на всяк случай?

— Да, надо будет. Терпеть не могу, когда этак от дела отрывают! Что же, причаливай, Кирюшка.

Сам Юрий вынул из воды грузило, а когда лодка пристала к берегу, он с веслом в руках первым поспешил в кусты: Кирюшка с другим веслом — вслед за ним. Илюша наскоро еще привязывал лодку, как услышал снова повелительный голос Юрия:

— Сдавайся! Все равно, брат, ведь уже не уйдешь.

Полминуты спустя и Илюша был на месте действия. Среди кустарника полулежал на земле ражий мужик. Одна нога его была в лапте, другая просто в онуче, и онуча была насквозь пропитана запекшейся кровью. Поврежденная нога, очевидно, не давала беглецу уйти. Но сдаваться этак сразу двум отрокам, хотя бы и вооруженным веслами, он не был намерен: в руке у него блестел длинный нож, а возбужденные черты лица дышали отчаянной решимостью.