Врачи уговаривают:
— Перед вами, дорогой Константин Константинович, одно боевое задание: выздоравливать. Ни о чем другом не думайте, никаких волнений и переживаний. Главное — спокойствие, бодрость духа, пунктуальное выполнение всех предписаний врачей.
А в Москве начиналась весна. Оживал прекрасный старый парк за окном палаты. Со строгими и взволнованными лицами на цыпочках входили к нему в палату школьники и ставили на столик в стеклянной баночке первые цветы.
Часто приходили товарищи, оказавшиеся в это время в Москве проездом с фронта на фронт или возвращавшиеся из госпиталей и служебных командировок. Шли письма из 16-й армии: друзья и соратники желали скорого выздоровления, делились фронтовыми новостями.
И наконец пришло сообщение, что его жена и дочь живы и здоровы. В последнюю минуту им удалось эвакуироваться, и теперь они живут в Сибири. Все в порядке.
Все в порядке. Но как невыносимо тягостно лежать в белой палате, глотать лекарства, есть да спать, когда все твои мысли, интересы там, на передовой, где сражается твоя армия, где твои друзья, солдаты!
И может быть, в первый раз за долгие годы службы в армии Рокоссовский нарушил дисциплину. Самовольно покинул госпиталь, уехал в армию:
— На фронте долечусь.
Пришло лето сорок второго года — второго года войны. Теперь генерал Рокоссовский командовал войсками Брянского фронта.
Он впервые принял командование такой огромной массой войск. Чуть ли не десяток армий и танковых корпусов входило в состав фронта. Значительно расширился масштаб работы, возросла ответственность.
Летом гитлеровские войска попытались продвинуться на север вдоль Дона. Но, получив отпор, застопорились. И Брянский фронт к августу перешел к обороне. На этом участке фронта наступила относительная тишина.
Но на юго-востоке гитлеровское командование, сколотив за весну и первую половину лета мощную группировку, теперь начало наступление. Ломая сопротивление войск Юго-Западного фронта, фашисты стремительно рвались вперед — к Волге, к Кавказу.
К началу сентября обстановка на этом участке фронта резко обострилась. Гитлеровцам удалось форсировать Дон. С боями они преодолели междуречье Волги и Дона.
Наши войска вели ожесточенные оборонительные бои на окраинах Сталинграда.
В те дни Рокоссовский с горечью сознавал, что его фронт оказался как бы на периферии войны, в стороне от ее главных событий. С нетерпением и надеждой ждал указаний из Москвы, из Ставки Верховного Главнокомандования: когда же поступит приказ активизировать действия?
