Чиун был, как всегда, невозможен, отвечал только «да» или «нет», и, отчаявшись в конце концов получить вразумительный ответ, Смит сказал:
– Передайте, пожалуйста, нашему другу послание.
– Да, – сказал Чиун.
– Скажите ему, что Америка стоит жизни.
– Да, – сказал Чиун и повесил трубку.
Он знал, что завербовавший Римо человек по имени Конн Макклири несколько лет назад сказал те же самые слова перед тем, как попросить Римо убить его, чтобы обеспечить секретность КЮРЕ.
Глупые белые! В мире нет ничего, что стоило бы жизни. Только искусство обладает чистотой вечности. Все остальное преходяще и рано или поздно канет в небытие. Как глупо беспокоиться об этом!
И когда много позже Римо вернулся домой, Чиун решил не говорить ему о звонке Смита.
– Итак, – сказал Макгарк, – сегодня вечером.
Римо сидел развалившись в кресле напротив Макгарка.
– Что?
– Сегодня будет положено начало превращению Америки в свободную от преступности страну…
Макгарк вынул из коробки тонкую сигарку с фильтром и снял с нее бумажное колечко с фирменным знаком.
– …и полицейский вновь займет подобающее ему высокое положение.
Из соседней комнаты доносился шум мимеографа Жанет О'Тул размножала пресс-релиз. Римо решил проверить, сможет ли он услышать сквозь гул машины шуршание снимаемой с сигары целлофановой обертки, и ради чистоты эксперимента отвел глаза в сторону.
– Сегодня вечером в восемь часов, – продолжал Макгарк, – все сорок человек нашей группы соберутся здесь. Я представлю им тебя в качестве руководителя отдела подготовки. Встреча займет лишь несколько минут. Потом мы проведем пресс-конференцию. Она состоится здесь же, в девять тридцать, и мы в присутствии прессы объявим о создании организации «Рыцари Щита».
– Надеюсь, ты не собираешься представлять прессе меня? – спросил Римо.
Он услышал, как Макгарк начал скатывать целлофан пальцами в жесткую трубочку.
– Нет, – мотнул головой Макгарк. – Нам это ни к чему. Нет. Твоя причастность к нашей организации будет нашей с тобой тайной.
– Хорошо, – сказал Римо. – Так меня больше устраивает.
Он слегка отодвинул кресло, готовясь подняться.
– Однако есть одно «но», – остановил его Макгарк.
– Всю жизнь меня преследует какое-нибудь «но», – вздохнул Римо.
– Ага. Меня тоже. «Но», о котором я говорю, очень важное.
Макгарк встал и подошел к двери. Он открыл ее, желая убедиться, что Жанет занята мимеографом и не может их слышать. Макгарк плотно прикрыл дверь и, вернувшись к Римо, присел рядом а ним на краешке стола.
