Римо надел поверх темного трико синие расклешенные фланелевые брюки и синюю же рубашку с небольшим воротничком, придававшим некоторый шарм его излишне банальному костюму. У него были коротко подстриженные волосы, а лицо с резковатыми чертами вполне сгодилось бы для – звезды экрана. Однако у кинозвезд не бывает таких глаз. В них невозможно было ничего прочесть, и некоторые люди испытывали даже некий страх, как если бы заглянули в темную пещеру. В его телосложении не было ничего необычного, и только широкие запястья выдавали незаурядную силу рук.
– Вы не забыли надеть часы? – спросил владелец цирка.
– Нет, – ответил Римо. – Я их вообще перестал носить.
– Скверно, – с сожалением сказал владелец цирка. – Мои сломались, а у меня назначена встреча.
– Сейчас три сорок семь и тридцать секунд, – в один голос сообщили Римо и Чиун.
Владелец удивленно посмотрел на них.
– Шутите, ребята?
– Шутим, – сказал Римо.
Спустя минуту, уже на улице, взглянув на попавшиеся ему по дороге часы, владелец цирка был потрясен: они показывали три часа сорок восемь минут. К сожалению его арендаторов не было рядом, и он не мог спросить, как это им удалось, не имея часов, точно определить время.
А те уже мчались в машине к мотелю на окраине Форт Уорта штат Техас. Чем дальше на юг, тем грязнее становилось шоссе: банки из-под пива, трупы собак – жертвы техасских водителей, считающих лобовые столкновения всего лишь одним из способов торможения.
– Тебя что-то беспокоит, сын мой? – спросил Чиун.
Римо кивнул:
– Боюсь, что я окажусь не на той стороне.
Узкое пергаментное лицо Чиуна выражало недоумение.
– Не на той стороне?
– Да, думаю, что на сей раз я ввязываюсь в драку не на той стороне, – грустно сказал Римо.
– Какая такая не та сторона? Ты прекращаешь работать на доктора Смита?
– Послушай, ты же знаешь, что я не могу сказать тебе, на кого мы в действительности работаем.
– А мне никогда это и не было интересно, возразил Чиун. – Какая разница?
– Есть, черт возьми, разница! Почему, ты думаешь, я занимаюсь тем, чем занимаюсь?
– Потому что ты – ученик Мастера Синанджу и демонстрируешь свое искусство убивать, потому что ты убийца. Цветок отдает свой сок пчелке, а пчелка делает мед. Река течет, а горы спокойно стоят на месте и иногда осыпаются. Каждый занимается тем, что ему определено судьбой. А ты, Римо, – воспитанник Дома Синанджу несмотря на то, что ты белый.
– Черт возьми, Чиун, я прежде всего американец, и то, что я делаю, я делая по иным мотивам. Так вот, на этот раз мне велели продемонстрировать высшую степень своего мастерства, а потом я узнаю, что меня посылают убивать хороших парней.
