Уэллсы не были французами, но оказались добрыми людьми, и Анна чувствовала себя не плохо в их доме.
Свободные негры очень любили ее. Анна была начитанна; мадам разрешала ей читать свои книги, и рассказы девушки обычно слушались с живым интересом, давали пищу для размышлений. Тянулись к ней и негры с Гаити. Анна понимала их французскую речь, хотя сама редко пыталась говорить на этом языке.
Несмотря на огромные препятствия, отдельным группам свободных негров все же удавалось как-то найти средства к существованию даже на территории рабовладельческих штатов. Они занимались мелкой коммерцией, владели собственностью, порой им доверялись хорошие должности. В девяностых годах XVIII века государственные деятели из Вашингтона, купцы из Ричмонда и Атланты приезжали в Балтимор, чтобы приобрести часы у негритянского часовщика Бенджамена Баннекера.
Если негры хотели собраться вместе, то самым безопасным местом для этого была церковь. Белые охотно поощряли религиозное рвение «по-детски простодушных» черных христиан. «Рабы да будут покорны своим хозяевам»—.этот библейский текст всегда был на устах пастырей. Сладкими речами о небесном покое и благодати они и стремились притупить земные страдания черных. А уж у свободных негров только и была надежда, что на бога!
Восточнобалтиморское общество умственного усовершенствования обычно устраивало собрания в Африканской методистской епископальной церкви на Шарп-стрит. Собрания, дабы никто не сомневался в их цели, начинались звучными песнопениями и долгой молитвой; затем снаружи выставлялись часовые, а в храме в это время шли по рукам экземпляры издававшейся в Нью-Йорке «Фридэмс-Джорнэл»[6] и новой газеты «Либерейтор».
Группа портовых рабочих из Феллс-Пойнта пожелала порекомендовать нового члена общества.
— Это очень порядочный молодой человек, — сказал один.
— Хороший конопатчик, трудолюбивый и уравновешенный малый, — прибавил другой.
— Хорошо пишет и считает, — вставил третий.
— Обязательно пригласите к нам этого юношу! — радушно ответил председатель. — Как его фамилия?
Рабочие из Феллс-Пойнта были в явном замешательстве.
— Но… он… пока еще в неволе.
Одноногий, обезображенный огромными шрамами старик презрительно сплюнул. Он был одним из участников восстания виргинских рабов под водительством знаменитого Габриэля. На его глазах умер, не проронив ни слова, этот двадцатичетырехлетний гигант. Сам же он оказался в числе тех четырех приговоренных к смерти повстанцев, которым удалось бежать. И теперь старик не склонен был проявлять терпимость к здоровым молодым людям, которые довольствовались рабской долей.
