Хьюз божился, что ружья он тогда не нашел. Но Коуви твердо помнил, что вычистил его накануне и поставил в передней за дверью. Там оно всегда стояло, там оно было и на этот раз. И нечего рассказывать, что его взял кто-нибудь из дворовых. Ни один негр даже близко не подойдет к ружью. Нет, разумеется, оно уплыло вместе с Хьюзом, и придется в ближайшую поездку в Балтимор покупать новое.
К этому времени Коуви вполне убедил себя в том, что главным источником его бед был Хьюз. Взять хотя бы мальчишку капитана Олда. Ведь как спокойно он управляется с ним после ухода Хьюза.
Что касается Фредерика, то он отведал свободы — и до чего же это было хорошо! «Когда раба нельзя выпороть, — писал он много лет спустя, — то он уже более чем наполовину свободен».
И теперь Фредерик рассуждал, как свободный человек. Он докажет Коуви — а через него и капитану Олду — свою способность выполнять любые обязанности. Если он не понимал чего-то — он спрашивал. И не боялся больше. Ничего не боялся. Мало того, другие рабы стали поглядывать на него чуть не с благоговейным страхом. До сих пор он был всего лишь одним из звеньев той железной цепи, что приковывала их к страшной горе отчаяния. В их сердцах не было места жалости, души их были высушены, лишены надежды, тела обескровлены. Но вот они дожили до чуда! Они говорили об этом чуде снова и снова, согнувшись над своей работой. Они шептались о нем по ночам. Старики рассказывали о нем, шамкая беззубыми ртами, младенцы впитывали этот рассказ с материнским молоком.
И никто не догадывался, что это слово о чуде передавалось из уст в уста осторожно, потихоньку, и, наконец, по всему восточному побережью, в каждом поле и в каждой кухне стало известно о том, что произошло однажды утром на скотном дворе старого хрыча Коуви! И снова ожили предания, уже погребенные, казалось, навеки под лавинами горя и унижений.
До негров доходили смутные вести: кто-то «прорвался!» Следы, отпечатки ног вели на север, к Полярной звезде! И когда они шепотом толковали об этом, в тусклых глазах появлялся блеск и распрямлялись плечи.
Хорошая стояла осень. С этим должен был согласиться даже Коуви, который еле переползал из одного дня в другой. Урожай собрали богатый, и земля, которую он отвел под хлопок, обещала многое. Сомневаться не приходилось: хлопок — это дело. В будущем году он приобретет хлопкоочистительную машину и ничего другого сеять не будет. Но теперь предстоит огромная работа: взвешивать хлопок, паковать его в кипы и перевозить в город.
