Воздушные миражи смела огненная конница, пронесшаяся смерчем по арене, обдав мне лицо и руки жаром. Пламя ластилось и плясало, покорившись музыке, и, глядя на замысловатые завихрения, я позабыла о том, что сила неукрощенной оранжевой стихии ужасна и разрушительна.
Огонь пал под натиском водяных валов, рухнувших с потолка и разбившихся на мириады капель. На меня дохнуло водяной пылью. Крохотные частички воды зажили по собственным законам физики, устроив на арене круговерть, из которой рождались объемные фигуры различных существ - животных, птиц, людей. Подобный прием использовался в фонтане кафе "Инновация", но здесь, в амфитеатре, иллюзии, увеличенные в несколько раз, поражали размахом. Я, например, замерла от испуга, когда водяная фигура человека высотой метров шесть или восемь, привстав на одно колено, наклонилась к зрителям и сдула с раскрытой ладони моросящий дождь, вызвав дружный визг в рядах.
Короткие нечастые вспышки высветили тени, двигавшиеся по арене. Как правильно предположил Петя, создатели иллюзий оделись в черное, чтобы не отвлекать публику от представления. У меня же не укладывались в голове количество задействованных людей и объем технических средств, благодаря которым состоялось грандиозное представление.
А музыка диссонировала и вела за собой, заставляя сердце трепетать от восторга. Хор то позволял одинокому контральто вести сольную партию, то перекликался с ним, возносясь высокими нотами и опадая басами. На арене вода смиренно отступила перед холодом, в мгновение ока превратившись в сверкающие замороженные крупинки. Они зазвенели в унисон с певческим многоголосием, и от хрупкого хрустального перезвона защекотало резонансом в груди. Ледяная сияющая карусель ускоряла вращение под мелодию, которая разрослась и зазвучала торжественно, заполнив зал.
Меня охватила эйфория. Казалось, я могла коснуться любой из нот, пронизывающих пространство музыкой.
Неожиданно пение оборвалось, и одновременно ледяное хрустальное облако взорвалось изнутри, расцветши как одуванчик тысячами голубоватых вспышек.
На несколько долгих секунд в амфитеатре воцарилась гробовая тишина, а потом грянул шквал невообразимых аплодисментов и криков: "Браво!", "Брависсимо!". Я тоже хлопала, отбивая ладоши, и лишь позже, придя в себя после потрясения, почувствовала, что мои щеки влажны от слез.
Ох, и наговорились мы с Петей! Нас обоих прорвало - мы жестикулировали, прерывали друг друга, вспоминая наиболее впечатляющие моменты, и не заметили, как добрались до последнего и самого важного этапа сегодняшних испытаний - Большого банкетного зала и гостей, его переполняющих.
