– Просто вы не знали о нашем существовании.
– Вот вы постоянно говорите о другом цвете кожи, о разных обличьях. Что вы имеете в виду?
– Вы не позволили нам сохранить наш цвет кожи. Если бы у меня была бронзовая кожа и высокие скулы, как когда-то у племени актатль, разве бы я стал директором этого музея? Разве Де Сан и Де Панола смогли бы достичь высоких генеральских званий в армиях Франции и Испании?
– Они что, тоже актатль?
– Да. – Уиллингэм посмотрел мимо Римо на тела, лежавшие на полу, и голос его зазвучал глухо, словно эхо: – Они тоже пришли со мной.
– Боюсь, теперь они утратили былые регалии, – заметил Римо, глядя на неподвижные тела, безжизненные, как недоеденная фасоль.
– Разве могли бы мы открыто поклоняться нашему драгоценному и внушающему трепет камню в вашем обществе? У вас людям не разрешено поклоняться камням.
– Полагаю, в таком случае, что вы никогда не были в Ватикане, или у Стены плача, или в Мекке.
– Все это лишь символы. Поклоняются не собственно им. А мы почитаем этот камень как бога, и в вашем обществе нам ни за что бы не позволили любить его и служить ему так, как принято у нас.
– А много вас, представителей племени актатль?
– Достаточно, – ответил Уиллингэм. – Нас всегда было достаточное количество. Но мы совершили ошибку.
– Да?
– Не выяснили, кто вы такой.
– Я наемный убийца из дружественного вам сообщества.
– Они найдут и уничтожат вас. Руки-ноги вам пообрывают. Сотрут вас с лица земли. Потому что мы, народ племени актатль, прошли через все испытания; мы сильны, многочисленны и хорошо законспирированы.
– И к тому же нежные, как одуванчики, – произнес Римо.
Вдруг он заметил, как между нижними зубами Уиллингэма показалась кровь, угрожая перелиться через губу.
– Мы выживем, – сказал Уиллингэм, – как жили на протяжении пятисот лет. – С этими словами он улыбнулся, изо рта его потоком хлынула кровь, и одеяние из желтых перьев соскользнула у него с плеч. Под сердцем у него торчала рукоятка каменного ножа. Однако Уиллингэм, так умело вырывавший сердца у других, на этот раз промахнулся и теперь истекал кровью.
– Боюсь, у меня для вас плохие новости, – сказал Римо. – Я принадлежу к дому, которому более тысячи лет. Когда вы, племя актатль, еще пользовались каменным топором, Дом Синанджу уже существовал. Еще не построили Рим, а Дом Синанджу уже стоял. Дом Синанджу был еще до того, как евреи начали свои странствия по пустыне.
– Вы что, тоже рядились в одежды других, чтобы выжить? – прошептал Уиллингэм.
