И вот теперь, более десяти лет спустя, он, Римо Вильямс, сидя в камере предварительного заключения одного из южных штатов, ждал, когда компьютеры в санатории «Фолкрофт», нервном центре КЮРЕ, передадут свои неуловимые приказы о его освобождении. Всего каких-нибудь два часа, максимум три.
Итак, он ждал. Два часа, три, а потом и все четыре, слушая, кик вода капает в раковину и по камере мечется одинокая муха, время от времени подлетая к вентилятору, едва вращавшему лопастями и сохранявшему воздух неподвижным, жарким и влажным. На скользкой серой краске металлических прутьев от испарений образовывались капли воды, и сидевший через решетку от него алкаш, который издавал столь едкий запах, что мог вызвать коррозию алюминия, принялся рассуждать о жизни.
– Ну, хватит, – произнес Римо и положил два пальца левой руки на квадратный металлический замок. Всеми порами кожи он ощутил влажную теплоту скользкой краски. Легким движением, ибо ключом ко всему делу был ритм надавливания, он отодрал краску, повредив тонкий слой ржавчины под ней. Еще небольшое усилие – и дверь закачалась на петлях. Севшая на решетку муха подскочила, словно ужаленная током. Наконец петли хрустнули, и замок открылся с резким звуком – словно кусочек свинца шлепнулся на пачку бумаги для ротапринта. Римо толкнул дверь, и она со скрежетом слетела с петель.
– Вот сукин сын, – заорал алкаш, с трудом выговаривая слова. – Делают черт-те как! А мою можешь открыть?
Надавив двумя пальцами на замок, Римо открыл и вторую камеру. Алкаш свесил было ноги с кровати, но увидев, что придется сделать по меньшей мере три шага до двери, чтобы сбежать, решил отложить это дело на потом. Он поблагодарил благородного незнакомца и впал в прострацию.
Тут в коридор заглянул надзиратель и, увидев, что происходит, захлопнул железную дверь, ведущую наружу. Он как раз пытался ее запереть, когда дверь обрушилась на него, словно с той стороны ее протаранил тяжелый танк. Перешагнув через тюремщика, Римо двинулся дальше, пока не нашел еще одну дверь. Она вела в полицейский участок. Сидевший там детектив в ужасе поднял глаза.
– Мне не понравилось, как вы меня разместили, – заявил ему Римо и исчез в очередном коридоре до того, как полицейский сообразил схватиться за пистолет. Там Римо перешел на шаг и спросил у полицейского, заполнявшего протокол, где здесь выход. Когда он выходил из здания, кто-то крикнул: «Побег!»
Нэгз-Хед был не из тех городов, где можно затеряться в толпе, поэтому Римо предпочел задние дворы с высокими пальмами, стараясь слиться с зеленью и песчаным ландшафтом, озаренным кроваво-красным послеполуденным солнцем.
