Империя Нобелей | страница 58
Акции «Товарищества братьев Нобель»
Сам понимаешь, меня вынуждают к таким словам горькие чувства, вызванные твоим отношением. Будь в моем распоряжении средства, чтобы удовлетворить твои требования, я бы, право, не стал хвататься за перо и выкладывать все эти малоприятные соображения.
Я бы предпочел продать дома и остальное имущество, но в Петербурге теперь никто ничего не покупает. Тут воцарился застой, утрачены надежды на будущее, в банках полным-полно лежащих втуне денег.
Когда на прошлое Рождество наши конкуренты (германские евреи, торгующие американским керосином) придумали этот трюк – в одно и то же время распространить на биржах Нью-Йорка, Берлина, Штеттина и Бремена телеграмму о том, что Нобель прекратил в Петербурге выплаты по обязательствам, – это лишь незначительно сказалось на доверии к компании.
Русских патриотов, входящих в советы российских банков, хлебом не корми, дай уронить в чужом мнении иностранца – шведа, которого допустили сыграть важную роль в промышленном производстве. Евреи, чье влияние там преобладает, не могут простить мне стремления к независимости и того, что я не хочу позволить евреям прибрать к рукам весь сбыт нефти. Так что вопли против монополиста идут из русского стана, тогда как евреи пытаются навредить нам с другой стороны – подрывом нашей репутации.
Между тем дела “Товарищества бр. Нобель” обстоят совсем неплохо. Разумеется, выплачивать дивиденды было бы опрометчиво, поскольку, учитывая преследования, которым мы систематически подвергаемся, следует приберечь все имеющиеся средства, дабы не зависеть от кредитов, и вообрази, как докучливы могли бы стать некоторые акционеры во главе с Бильдерлингом, если бы мы решились на выплату.
<…> Так что нет ничего естественнее моей просьбы к вам обоим, с кем мы вместе учредили это Товарищество и чью фамилию оно носит, не бросайте его, а спокойно подождите до лучших времен. Разумеется, Роберт с каждым годом играет все менее значительную роль, тогда как твоя роль решающая. Посему прошу тебя оказать мне услугу, оставив удовлетворение твоего ходатайства на мое личное усмотрение и подождав, пока я достану ссуду в другом месте. B качестве залога предлагаю тебе, помимо акций нашего Товарищества, ипотеку на мой особняк в Петербурге. Я бы хотел впоследствии продать его, но любой шаг в этом направлении используется нашими врагами для дискредитации Товарищества, а у этой своры в распоряжении наша продажная <…> пресса, против которой я бессилен, как бы ни клокотал гневом. Bo всех прочих отношениях ты можешь быть совершенно спокоен, уверяю тебя. <…> Я знаю, что мы расходимся во мнениях о том, как следует руководить промышленными предприятиями. Я ничего не понимаю в спекуляциях и не доверяю биржевой игре, полагаясь исключительно на работу и считая, что только честным трудом можно поставить компанию на ноги. Я верю как в этот принцип, так и в самого себя, и у меня хватит терпения дождаться плодов своего труда. Ha своем веку я многажды подвергал проверке сей принцип и всякий раз убеждался в его справедливости. A когда ты не один, когда кругом акционеры, теряющиеся при первой неудаче, тем более важно верить в победу труда, настойчивости и предусмотрительности, поскольку пессимистов, которые все видят в черном свете, у нас хватает. За будущее же нашего предприятия я спокоен. Разумеется, нужно дать некоторое время на то, чтобы образовавшийся избыток продукции был поглощен растущим спросом. Ho наша компания имеет преимущества по сравнению с большинством и, когда наступят лучшие времена, начнет пожинать плоды раньше других. <…> Короче говоря, мне требуется твое содействие, чтобы помочь Товариществу, на счету которого в государственном банке два миллиона рублей – моими хлопотами.
