— Еще бы не хорошо! — подхватила она. — Я слышала, даже отставные полицейские вызвались участвовать в поисках и расследовании. И взялись за дело с самого утра. Здорово, правда?
— Прошу прощения. — Хирн проскользнул мимо Джесса.
Джесс проводил банкира взглядом: пройдя по вестибюлю, Хирн приветствовал осанистого дородного латиноамериканца.
— Да. — Джесс поспешно отступил от Фионы и кивнул в сторону объявления на стене. — Это вы хорошо придумали.
Хирн и его дородный спутник прошли в кабинет. Прежде чем закрыть дверь, банкир обратился к Джессу:
— Не падай духом. Я тебе позвоню.
— Спасибо, Джим.
По пути к двери Джесс помедлил у объявления: «Пропали Энни и Уильям Тейлор. В последний раз их видели в пятницу, в 15:35, неподалеку от Сэнд-Крика». Далее говорилось, что на Энни был желтый свитер, джинсы и черные кроссовки, на Уильяме — черная футболка, джинсы и красные теннисные туфли. На ком-то из детей мог быть рыбацкий жилет.
При виде школьных фотографий детей у Джесса сжалось сердце. Он задумался: можно ли разглядеть на детских фотографиях черты характера будущих взрослых? Когда он разглядывал снимки своего сына теперь, по прошествии многих лет, то отчетливо видел, каким вырастет мальчишка. Все было очевидно. Если бы он знал тогда!..
Уильям широко улыбался, чуть вздернув подбородок, надо лбом смешно топорщился вихор. Мальчик выглядел счастливым баловнем судьбы и в то же время несчастным. Но Джесса поразил не он, а Энни — светловолосая, с открытым лицом и каким-то дерзким взглядом. Что-то было в ее ясных глазах. Девочка сразу понравилась Джессу, и он не находил объяснений своим чувствам. Неужели они когда-то уже виделись?
Моника Тейлор не находила себе места. Энни и Уильям пропали больше двадцати часов назад. Их мать не спала, не ела, не принимала душ и не переодевалась с того момента, как накануне вечером из дома ушел Том. Ночь выдалась бесконечной, вдобавок из духовки вдруг повалил дым — Моника совсем забыла про лазанью! — и сработала пожарная сигнализация. Пока Моника рыдала, стоя на газоне перед домом, один из пожарных утешал ее, а остальные ворвались в дом с огнетушителями и пожарными рукавами и через несколько минут вернулись с дымящимся противнем, полным горелого месива.
До того как сгорела лазанья, помощники шерифа заезжали к Монике дважды: сначала — выяснить, что случилось, а ближе к полуночи — за снимками и описанием примет детей. Шерифу наконец осточертело, что она названивает каждый час, и он прислал к ней врача, а тот выписал валиум.
