Гонит коня лихого,
Молвит такое слово:
«Здравствуй, мой лес зеленый,
Здравствуй, мой лес прохладный!
Правду скажи юнаку,
Правду открой Стояну:
Что ты поник ветвями,
Что почернели листья?
Снег ли обжег нежданный
Листья твои и ветки?
Или лесным пожаром
Зелень твою опалило?»
Лес отвечал Стояну:
«Здравствуй, Стоян-красавец!
Правду тебе отвечу.
Нет, не мороз ударил,
Нет, не сожгли пожары
Листья мои и ветки.
Я почернел от горя.
В полдень прошли сквозь чащу
Триста рабынь-невольниц.
Шли на цепи гречанки
Гибкие, словно ветви,
Шли на цепи валашки
Нежные, словно листья,
Шли на цепи болгарки
Белых цветов белее.
Чистые слезы роняли,
Жаловались, вздыхали:
«Кто нас спасет, несчастных,
От басурманов черных?»
...Оборвалась песня. Говорить не хотелось. Запрокинув голову, глядел Васил в бездну звездного неба. Обступивший поляну лес прорезали тревожные крики. Васил вскочил.
— Это ночная птица, — сказал пастух.
— Птица? А мне показалось — девичьи голоса...
Под вечер другого дня Игнатий подъезжал к Нишу, небольшому городу с болгаро-сербским населением. Усталый конь, понуря голову, брел по пыльной дороге. Вдали показалась белая башня. Стояла она на дороге, образуя ворота. Доехав до башни, Игнатий сошел с коня. Вглядевшись в ее стены, в ужасе отпрянул. Что это? Башня сложена из человеческих черепов.
Придя в себя, Игнатий оглядел башню со всех сторон. Тысяч пятнадцать-двадцать черепов пошло на ее сооружение.
Сохранившиеся на черепах волосы шевелились точно живые. Набегавшие с гор струи ветра врывались в пустые глазные впадины и ощеренные рты, и тогда казалось, что тысячи черепов жаловались и стонали.
Игнатий опустился на колени, скорбно склонив голову. Кто-то тронул его за плечо:
— Встань!
Игнатий вскинул голову и увидел сильного сурового человека.
— Встань, юноша! Не скорбеть по ним надо. Слышишь: к мщению они зовут.
Оглядев Игнатия, он продолжил:
— Ты, видно, не здешний. Иди и запомни эту башню.
До города ехали вместе. Суровый человек оказался нишским жителем.
— Ты заметил, — говорил он Игнатию, — что в нижней части башни черепов меньше. Жители окрестных селений по ночам тайком выкрадывают их и хоронят по христианскому обычаю. Так от башни может не остаться и следа. Воздвиг ее губернатор Ниша, турецкий паша, из голов сербов и болгар, убитых при подавлении Нишского восстания.
Приблизившись вплотную к Игнатию, спутник многозначительно добавил:
— А если бы мы все были дружны, не удалось бы этого сделать турецкому паше. Как ты думаешь?
