– В глубине каждого легкого вы можете увидеть небольшие темные пятна.
Он открыл свой коричневый кожаный чемоданчик и засунул в него руку.
– Да, я вижу их. Что они означают? – посол заметно нервничал.
Доктор Джованни сжал рукоятку пистолета и подошел сзади к послу.
– Ничего, – сказал он. – Совершенно ничего.
Он выстрелил, и пуля вошла в череп русского рядом с левым ухом.
Доктор Джованни был рад, что после всех прошедших лет револьвер все еще стрелял.
Эхо выстрела разнеслось по маленькому кабинету. Снаружи медсестра и секретарша вздрогнули, услышав необычный громкий звук.
Русский телохранитель выхватил из-под куртки пистолет, толкнул незапертую дверь и ворвался в кабинет.
Но было поздно. Доктор Рокко Джованни приставил револьвер к своему правому виску и нажал на курок.
Револьвер вновь выстрелил.
Адмирал Уингэйт Стэнтингтон уже взялся за ручку двери своего кабинета, но секретарша остановила его.
– Готово, сэр, – сказала она, протягивая сверкающий медный ключ.
– Отлично, – сказал адмирал. – А другой сделали?
– Да, сэр.
– Он в надежном месте?
– Да, сэр.
– Расскажите-ка мне, где его искать. Вдруг мой потеряется, а с вами что-нибудь случится.
– В верхнем левом ящике моего стола, в глубине за коробкой с «Тутси-Роллс».
– Там он в безопасности?
– Да, сэр, к моему столу никто близко не подходит.
– Хорошо, благодарю вас.
Он взял ключ и опустил его в карман пиджака.
– Да, и еще, адмирал. Вас кто-то ожидает.
– Да? И кто же?
– Он не назвался.
– Как хоть он выглядит?
– Как Рой Роджерс, – сказала секретарша.
– Кто?
– Рой Роджерс. На нем сомбреро, башмаки с узором, подвернутые штаны и габардиновая рубашка с белым кантом на груди. Если бы он был женщиной, я бы его сравнила с Долли Партон.
– Впустите его немедленно, – распорядился Стэнтингтон. – Хотя нет, пусть подождет еще немного. Сначала я проверю, подойдет ли ключ.
Когда вошел посетитель, как будто сошедший со стен Зала Славы кантри-музыки, Стэнтингтон сидел за столом.
– Ну, здравствуйте, Василий Карбенко, – проговорил Стэнтингтон, вставая и протягивая через стол руку.
Русский был одного роста со Стэнтингтоном, и его рукопожатие было крепким и уверенным. Он так и не снял нахлобученную на голову ковбойскую шляпу.
– Здравствуйте, адмирал, – сказал он протяжно, как истинный уроженец Дикого Запада.
– Как дела на культурном фронте, господин культурный атташе? – спросил Стэнтингтон с улыбкой.
– Я пришел не затем, чтобы говорить о культуре, адмирал, разве что об ее отсутствии.
