-- Конечно! -- фыркнула тьма. -- Знаешь, в этой шали ты похожа на наше фамильное привидение. Я тебе про него рассказывал.
-- Ну, вряд ли я кого-нибудь напугаю! Разве что заявиться к этому проклятущему магу и попробовать довести его до удара... -- захихикала Линн, но тут третьему, незримому, участнику этой мизансцены наконец надоело возиться с огнивом, и он вспомнил, что на свете есть и иные способы зажечь свечу.
Второй огарок, стоявший на столе, вспыхнул.
-- Не волнуйся, друг мой.
Рейнард подумал, что начинает понимать, у кого Кеннет позаимствовал свой обычный ледяной тон...
-- Почта из Вересковой Халупы ходит исправно, поэтому ботинки твоей сестры быстро вернутся к законной владелице. Что касается удара, который хватил бы меня, встреть я тебя, Гвендолин, в коридоре ночью, то боюсь, что свой шанс ты использовала, затащив нас в заклинание Тайриэла. Твоя попытка чудом не увенчалась успехом. Правда, Лориссу могла огорчить гибель ее подруги...
-- Но вряд ли огорчила бы гибель ее горничной! -- рявкнула взбешенная девушка. -- Спокойной ночи!
Линн развернулась, мотнув длинной косой, и выбежала из кухни.
-- ...Никогда бы не подумал! -- обретя дар речи, вымолвил Рейнард.
Всколыхнувшийся воздух снова погасил не успевший выровняться огонек на столе.
Они разошлись за полночь, не подумав о том, что всем им предстоит тяжелый день в пути, и теперь пожинали плоды своей беспечности. Рейнард, в очередной раз зевнув, посмотрел на полусонных Линн и Джейда, готовых, казалось, прикорнуть прямо в седле. Виконт снабдил горе-путешественников всем необходимым, хотя как они намерены проделать долгий путь в полном молчании, по-прежнему не понимал. Нахохлившаяся девушка куталась в плащ, старательно показывая, что знать не желает мага, также пребывавшего не в лучшем расположении духа. Линн... надо же! Милая сообразительная девушка, которая теперь должна была стать членом их команды, оказалась служанкой Лориссы. Впрочем, это ничего не меняло, да и вела она себя далеко не как служанка, уверенно держась в любом обществе.
Джейд сидел в седле так прямо, словно проглотил палку. Растрепавшиеся волосы придавали ему сходство с шальным весенним воробьем. Он тоже молчал, но не обиженно, а скорее раздосадованно, представлял себе все прелести предстоящего пути. Линн, разумеется, просто так гнев на милость не сменит. Пожалуй, он готов был заскучать по тем временам, когда она ругалась, шипела, обзывалась и брюзжала, словно старая карга, но не молчала с подчеркнуто отстраненным, замкнутым видом, даже спиной выражая полное нежелание общаться.
