– И что ты сейчас делаешь?
– А что ты хочешь, чтобы я тебе сказала, Уилл? – кричит она, швыряя щетку для волос на полку. – Что я не само совершенство? Что я ревную? Ты сказал, что для тебя это ничего не значило, но это не значит, что это ничего не значило для меня! – выпаливает она, проходит мимо меня, подходит к моему чемодану, чтобы достать оттуда кондиционер для волос.
Я снова прислоняюсь к двери и смотрю, как она вытряхивает все содержимое моего чемодана на пол, продолжая искать что-то еще.
Я не спешу приводить контраргументы, – по-моему, она еще не все сказала. Когда она так заводится, лучше ее не перебивать. Она находит свою бритву, оборачивается ко мне и продолжает свою гневную тираду:
– Да, не ты поцеловал ее первым, но ты же ответил на поцелуй! А еще ты сказал, что она симпатичная! А еще ты сказал, что если бы не я, то ты, наверное, пригласил бы ее еще куда-нибудь! Да я ее просто ненавижу, Уилл! Она, похоже, очень милая девушка, поэтому я ее ненавижу! У меня такое ощущение, что она была твоим запасным вариантом, на случай если бы у нас ничего не получилось!
Она размашистым шагом направляется в мою сторону. Ее последняя фраза вывела меня из себя. Запасным вариантом?! Я загораживаю ей вход в ванную и пытаюсь успокоить, чтобы она не наговорила такого, о чем потом пожалеет.
– Лейк, ты же знаешь, что́ я тогда к тебе чувствовал! Да я об этой девушке даже не вспоминал! Я прекрасно знал, с кем мне хочется быть рядом! Это был просто вопрос времени!
– Очень мило с твоей стороны! – Лейк упирается руками в бока. – А я вот не была так уверена! Каждый божий день я жила словно в аду, зная, что до твоего дома рукой подать, но ты выбираешь кого и что угодно, только не меня! Не говоря о том, что, пока я сидела дома и смотрела, как у меня на глазах умирает мама, ты разгуливал по свиданиям и целовался с другими девушками!
– Прекрати! Так нечестно, – говорю я, стиснув зубы, и пытаюсь обнять ее.
Лейк отводит взгляд, понимая, что это был удар ниже пояса. Но тут же вырывается и уходит обратно в ванную. Не желая поступиться собственными гордостью и упрямством, она отдергивает занавеску, настраивает воду…
– Вот и все? Ты мне больше ничего не хочешь сказать? – спрашиваю я.
Она даже не смотрит на меня. Обычно я чувствую, когда лучше не вмешиваться, и, кажется, это как раз такой случай. Если я не уйду, то скажу что-нибудь, о чем потом пожалею. Пнув дверь ногой, я вылетаю из ванной, а затем и из номера. Меряя шагами коридор, я матерюсь про себя на чем свет стоит, но каждый раз, проходя мимо нашего номера, останавливаюсь, ожидая, что она выглянет и попросит прощения.
