– Приветствую тебя, Мастер Синанджу, который спасает от голода деревню и хранит верность законам, глава Дома Синанджу! Наши сердца переполнены любовью и восхищением. Мы радуемся возвращению того, кто покоряет вселенную.
– Милосердно покоряет вселенную, – поправил ее Чиун.
– Милосердно покоряет вселенную, – повторила девушка, которая готовилась целую неделю и беспокоилась лишь из-за слова «восхищение», потому что забывала его чаще остальных. – Милосердно покоряет вселенную.
– Почему ты одна, дитя мое?
– Теперь запрещено соблюдать старые обычаи.
– Кто же это запретил?
– Народно-демократическая республика.
– Эти продажные твари в Пхеньяне?
– Нам запрещено так называть правительство.
– Как же ты отважилась прийти сюда, дитя мое?
– Я внучка плотника, который живет у залива. Наша семья последняя, которая верна старым обычаям.
– Как живут мои братья и братья моей жены? Что с ними?
– Они теперь живут по-новому. А ваша жена давно умерла.
Она, очевидно, хотела скрыть что-то тягостное. И Чиун понял.
– Я знал, что моя жена умерла, – сказал он. – Но ты скрываешь еще что-то. Что же?
– Она предала Дом Синанджу, Мастер.
Чиун улыбнулся.
– Такое в обычаях ее семьи. Это всегда было ее сутью. Не плачь, дитя мое. Во всей вселенной нет более жестокого сердца и более подлой семьи.
– Правительство заставило ее сделать это, – произнесла девушка.
– Нет, – возразил Чиун. – Они не могут заставить сделать то, что не свойственно натуре. Ее семья всегда относилась с завистью к Дому Синанджу, и она входила в наш дом с горечью в сердце. Из-за нее я совершил величайшую ошибку.
При последних словах голос Чиуна задрожал. Он вспомнил, как, уступая настойчивым просьбам жены, дал приют сыну своего брата и как тот, покинув деревню, воспользовался секретами Синанджу для достижения богатства и власти. И этот позор был так велик, что Чиун, чье настоящее имя было Нуич, переставил в нем буквы и стал называться Чиуном, отказавшись от опозоренного имени. Этот позор заставил Чиуна покинуть деревню, чтобы оказывать ей поддержку своим трудом и талантом, И это тогда, когда он мог бы радоваться лучшим годам своей жизни, пребывая в довольстве и уважении окружающих.
– Она сказала, о Мастер, что вы взяли в ученики белого. Но мой дед говорит, что такую унизительную мысль могут позволить себе только ваш племянник и семья вашей жены.
За грядой темных гор Чиун увидел приближающуюся цепочку огней.
– Очень смело со стороны твоего деда говорить так. Надеюсь, что мои дары смягчают сердца жителей деревни.
