Несколько раз их уже принимали за представителей одного из кандидатов, но до откровенного предложения отдать свой голос пока не доходило. Все-таки до выборов была еще не одна неделя.
— Что ж… — Санея смерила старушку оценивающим взглядом. — Легко!
Девушка достала из кармана монетку.
— Нам потребуется долговая расписка с оттиском печати с вашего паспорта на одну серебряную монету. После выборов мы с удовольствием обменяем эту расписку на бюллетень с фамилией нашего кандидата.
Старушка в ответ часто заморгала, коротко глянула на Тони, затем вновь посмотрела на Санею.
— Опытные, значит… — протянула госпожа Кептилен. Решимости у нее явно поубавилось, хотя на серебро она смотрела с прежним вожделением.
Санее в голову пришла одна мысль. Спрятав долю, она достала из кошелька серебряный кредит.
— А вы ведь всех в подъезде знаете, правда? — спросила она.
— А то как же, милочка? Конечно, всех.
— И к вашему мнению, наверное, прислушиваются, так ведь?
— А чего им остается, коли своего ума не нажили?
— И насчет выборов тоже, — продолжила Санея, выразительно глядя на лежавшую в ее руке пластинку.
— А то как же! — Лицо бабульки озарила улыбка. Видимо, она все же поняла, на что намекала Санея. — Конечно, слушают!
— Вот и славно, — пряча серебро, Санея 'случайно' положила пластинку мимо кармана. — А за пару дней до выборов мы в вашем подъезде опять опрос устроим, чтобы понять, кто за кого голосовать собирается. Ну и заодно кое у кого спросим — не пытался ли их кто подговорить неправильные сведения во время опросов предоставлять. А уж если господин Своблуг победит…
— Конечно, победит, золотые мои, — часто закивала старушка. — Век воли не видать…
— Удивительно. Как будто в другую страну попали.
Перемена и вправду была разительной. Всего несколько дней назад улицы выглядели обычно: спешащие по свои делам прохожие — усталые и раздраженные, с трудом передвигающиеся старики, смотрящие из окон экипажей надменные лица вельмож, веселящиеся дети… И туг такая перемена. Будто все люди принялись, вдыхая перемешанные с воздухом безнадежность и недовольство, мгновением спустя выдыхать радость и всепрощение. Каким-то образом вдруг получилось, что никому никуда не надо торопиться. У возникших на улицах во множестве аттракциончиков, летних закусочных, лотков выборных сувениров образовывались кучки людей, что-то с удовольствием обсуждавших. Казалось, что ни один человек в Сенате не находится в этот момент под крышей здания или внутри крытой повозки. Все были на улице, и все были вместе. Ну и дети, конечно, веселились по-прежнему.
