Попрошайки.
– Жвачка, мистер? – обратился к нему молодой белобрысый парень с совершенно квадратным черепом, будто выращенный в коробке из-под гигиенических салфеток.
Когда Римо отрицательно покачал головой, парень, не удостоив его ответом, тотчас же двинулся дальше вдоль шеренги вышедших из самолета спортсменов, обращаясь на своем ломаном английском: «Жвачка? Конфета?»
Римо с Чиуном проследовали за спортсменами в главное здание вокзала. Еще один парень, с песочного цвета волосами, приблизительно такой же, как Римо, комплекции и с физиономией статиста из вестерна, бочком приблизился к Римо.
– Джинсы есть? – спросил он. – Сто долларов даю за джинсы.
– Я джинсы не ношу, – ответил Римо.
– Ну, а эти штаны, что на тебе? Армейские? Пятьдесят долларов даю, – предложил русский.
– Нет, – ответил Римо. – Я сам в них хожу.
– А кимоно не нужно? – обратился к парню Чиун. – Такое, как у меня. – При этом он почти благоговейно прикоснулся к своему синему парчовому одеянию. – Может, слишком легкое, но на лето как раз подойдет. Пятьдесят долларов. У меня такие еще есть.
– Кимоно у нас не носят, – сказал парень, – Нужны джинсы или армейские брюки. Есть покупатель. Джинсы имеются?
– Поди прочь, варвар, – сказал Чиун и, отвернувшись от парня, обратился к Римо: – разве этим людям нечего надеть?
– Конечно, они хотят носить наши армейские штаны, а их на всех не хватает, – ответил Римо. – Понимаешь, просто им нужна американская одежда.
– Что же это за страна такая? – спросил Чиун.
– «Образ светлого будущего при всеобщем братстве и свободе», – сказал Римо, глядя в брошюру, которую один из русских гидов сунул ему в руки, как и всем остальным спортсменам.
– Глупость какая, – отозвался Чиун. – При Иване Великолепном ничего подобного не было.
– «Добро пожаловать в Россию», – продолжал Римо. – Ты видишь, что это за будущее, и единственное, что здесь правильно функционирует, это мы с тобой.
Проверку спортсменов русские решили произвести в Олимпийской деревне, а не в аэропорту, и спортивную делегацию, словно стадо, погнали через аэровокзал к автобусам. По пути Римо обратил внимание на длинную очередь у дальней стены помещения.
Чиун тоже обратил на нее внимание.
– Что это такое? – спросил он и, отделившись от спортсменов, направился к очереди.
– Это очередь, Чиун, нам надо идти.
– Нет, – отозвался Чиун. – Раз это очередь, значит, там есть что-то хорошее. Я знаю, что такое очередь, Римо. Я видел их раньше. Мы постоим в этой очереди.
