Директор махнул рукой:
— Это — длинная процедура. Нужно добиваться разрешения главка! Да смета… Да калькуляция! А старые кофты тем еще хороши, что хищения готовой продукции у нас почти прекратились.
— А как же с Махоркиным? — настаивал Артемьев. — Ведь талант! Самородок! Под внешне непритязательной оболочкой таится такой технический ум! Давайте создадим ему условия? Пусть сидит в БРИЗе, подает идеи, мы их будем грамотно оформлять и прочее. Получится, что может собственных Платонов… И так далее…
И Махоркин очутился в БРИЗе с месячным испытательным сроком.
Из трех связанных Махоркиным свитеров один взял себе Артемьев, другой директор подарил сыну, третий исчез неизвестно куда.
Через месяц директор спросил Артемьева:
— Как там твой Платон? Много идей подал?
Артемьев вздохнул:
— Ошибка получилась! Никаких творческих идей, абсолютный нуль! Главное, старается изо всех сил, а ничего не выходит. Жена жаловалась: футбол не смотрит, «козла» не забивает. Худой стал, желтый. Только и знает — сидит, по бумажке чертит. Да где ему! Очевидно, воспользовался чьим-то готовым решением.
— Ну, гони его! — сказал директор.
Махоркин был переведен в красильный цех подальше от импортных станков.
На другой день по цеху разнеслась весть:
— Махоркина поймали!
— А что он сделал?
— Да шесть кило красителей упер из опломбированного контейнера! — рассказывали знающие люди. — Ну и голова у этого Махоркина! Это же надо додуматься! Так контейнер подладил, что пломба цела, а краски нет! Целый НИИ три года изобретал, чтоб гарантия была от хищений! А Махоркин вмиг углядел, где что нужно отсоединить и сдвинуть, чтоб щелочка образовалась! Соображение имеет! Теперь нужно рекламацию посылать в НИИ, чтоб переделали.
В семействе Кульковых готовились к смотринам будущего зятя — молодого работника прилавка.
Дочь Юлечка сообщила по телефону, что сейчас завезет его на полчасика, будто мимоходом, по дороге в театр.
— Митроша, как думаешь, так прилично будет? — спрашивала мамаша Кулькова, переставляя по столу вазу с яблоками.
— Сойдет, — бурчал лысый курносый и суровый боцман Кульков, не отрываясь от телевизора, где показывали жизнь зайцев в лесу. — Невелика персона. Подумаешь, какого короля Махендру встречают… Торгаш, он торгаш и есть. Кусошник!
— Митроша! — с отчаянием восклицала Кулькова, сжимая виски ладонями. — Опять ты за свое! Мы же обо всем договорились! Ну, неужели… Ведь если наша Юлечка выбрала его, значит, он чего-то стоит? Надеюсь, я логично изъясняю? Смотри, не вздумай нападать! Юлечка предупреждала, что он — человек кристальной чистоты, но болезненно самолюбив!
