— Заболел я… — жаловался Тюлькин. — Ослаб…
— Да-а… — вздохнул Ханыгин. — Слабак ты для этого дела! Не зря я там беспокоился, переживал. Своя машина, она большого здоровья требует.
— Впору продать эти «Жигули», — вслух размышлял Тюлькин.
— А что! — обрадовался Ханыгин. — Мысль! Тебе ведь машина, как я понял, зачем требовалась? К теще показаться? Ну вот показался, на хрена она теперь тебе? Больше тебе на ней ездить некуда! Валерке-прорабу и продай: он хорошую копейку на стройматериалах зашиб! И мне спокойней будет, а то там на меня косятся: больно часто отлучаюсь, могут на режим перевести. А как у Валерки «Жигули» окажутся, тут я успокоюсь: у него машина будет как яичко! Хоз-зяин!
После того, как Тюлькин продал машину Валерке-прорабу, крепко обжулившему его при покупке, здоровье его начало поправляться, а призрак Ханыгина больше не являлся.
Через полгода Тюлькин из любопытства зашел к Валерке. «Жигули» стояли в жестяном гараже на колодках, так как колеса, аккумулятор и прочие легкоуносимые детали Валерка хранил у себя в квартире, покуда не завершится строительство другого гаража — каменного, выложенного внутри импортной керамической плиткой.
— Тебе привидение показывалось? — выбрав момент, спросил у Валерки Тюлькин.
— А на фига? — пожал плечами Валерка. — Я ж непьющий. Это вон соседу моему — тому каждую ночь что-нибудь мерещится! А мне даже цветной телевизор посмотреть некогда, не то что привидения: делов хватает! Хорошая вещь, она ухода требует. Вот закончу стройку гаража, нужно сигнализацию проводить, замок ставить, простой не годится, нужен — японский. Кроме того, думаю оборудовать «Жигули» портативным телевизором, холодильником. Ребята как-то толковали насчет кондиционированного воздуха…
Слушая планы Валерки, Тюлькин думал: наконец-то «Жигули» попали к настоящему хозяину… То-то успокоился Ханыгин!
Долгое время Лепешкин был человеком маленьким и никакими особыми правами и привилегиями не располагал.
Но однажды начальство доверило ему номер текущего счета, по которому можно для служебных надобностей заказать телефонный разговор хоть с Москвой, хоть с Кушкой. С оплатой, само собой, из казенного кармана.
Первые полчаса Лепешкин с непривычки как-то робел этим правом пользоваться, потом набрался храбрости и позвонил поставщикам, чтобы выяснить насчет недогруза глины.
Утряся вопрос с глиной, Лепешкин забеспокоился о заводском толкаче Бусалыгине, пропавшем в Батуми и не дающем о себе знать.
