– Какое это имеет отношение к грекам из Греции?
– Так мы покажем им, Тилас, – ответил первый, – как мы относимся к тому, что они не оказывают нам помощи, когда мы нападаем на турок и терпим поражение. Нас поддерживают только палестинцы, наши братья по духу.
– Любой, кто понимает моральную необходимость взрывать младенцев и видит в этом революционную справедливость, знает, что представляют собой ценности греков-киприотов, – высказался третий.
– Мы – жертвы! Империалисты – угнетатели, – добавил четвертый.
Человек по имени Тилас, не совсем понимавший, в чем необходимость такой кровожадности, спросил:
– А зачем нападать на американцев?
– Они снабжают турок.
– Как и нас.
– Как ты можешь называть себя киприотом, если не винишь в своих бедах других? Если ты кое-как смастерил крышу, обвиняй империализм и алчность корпораций. Если забеременела твоя дочь, клейми голливудские фильмы. Если ты ограбил собственного папашу, а он в отместку переломал тебе кости, вали вину на египтян. Ты должен всегда помнить: ты – киприот, значит, тебе никогда не изобрести, не построить, не вырастить ничего такого, на что польстится другой. Значит, тебе не быть на стороне созидателей. Они должны быть твоими вечными врагами, Тилас. Америка – страна самых отъявленных созидателей. Мы обязаны питать к ним лютую ненависть. К тому же взрывать здесь детские коляски – простейшее дело. Если нас поймают, у нас не выдернут рук, не сдерут со спины шкуру, не разведут на животе костер. Никто до нас и пальцем не дотронется. Подумаешь – посадят в тюрьму! Немного погодя мы все равно выйдем на свободу.
– Вы не правы, – вмешался Римо. Он вырос в дверях и теперь оглядывал четверку с головы до ног. – Среди нас остались люди, полагающие, что зло должно быть наказуемо.
– Кто вы такой? – спросил один из киприотов.
Римо жестом потребовал тишины.
– Который из вас Тилас?
Коротышка с жидкими усами и глазами бассет-хаунда кротко поднял руку.
– Тилас – это я. А что?
– Я подслушал ваш разговор, – объяснил Римо. – Тебе я пойду навстречу: твоя смерть будет легкой.
Он исполнил обещание. Остальные умирали трудно.
Римо посмотрел на истерзанное тело последнего, в ком еще теплилась жизнь.
– Тебя найдут по весне, – сказал он. – Увидев, что с тобой стало, вся ваша банда уберется обратно на Кипр и забудет, как взрывать младенцев. Так что твоя смерть не напрасна: ты отдаешь жизнь ради соотечественниковкиприотов.
Умирающий издал нечленораздельный звук.
