Тем временем группа, в которой находился я, с боем вышла к узкоколейке. Мы окончательно выбились из сил, потому что несли тяжело раненного Толека. Оставить его мы не могли: боялись, что прибьют немцы. Когда перебегали через железнодорожное полотно, нас обстреляли гитлеровцы, но, к счастью, никто не был ранен. Однако к врагу прибывало подкрепление. Мы видели Шелю с поручником Рысеком: перебежав через железнодорожное полотно, они исчезли в лесной чаще. Я решил изменить направление отхода. Нас снова обстреляли, когда мы вышли на полянку. Несколько гранат, несколько метких выстрелов — и мы невредимыми вышли из очередной стычки с фашистами, пробились в глубь лесов, уходя все дальше в болотистые места. Мы были спасены.
Передохнув, мы через болото и заросли добрались к вечеру до деревни Гвиздув. Идя дальше на север, невдалеке от дороги услышали чьи-то голоса, доносившиеся из канавы. Нас охватила большая радость, когда мы увидели Гжибовского. Грязные, измученные, мы бросились друг другу в объятия. Отряд вышел в это место незадолго перед нами и, к счастью, не открыл огонь. Мы сидели в канаве и отдыхали, не веря, что остались живыми и невредимыми. Неожиданно где-то невдалеке разгорелась ожесточенная перестрелка. Позднее выяснилось, что два немецких отряда, разыскивая партизан, напоролись друг на друга. Немцы в панике бросили радиостанцию, грузовик, оружие и боеприпасы. Все это досталось нам.
Теперь мы уже думали только о наших раненых. Их нужно было собрать, переправить в медпункты. Убитых — похоронить. Капитан Ястшомб, прикрытый мхом, целые сутки лежал с простреленным животом и слабел с каждым часом. Ястшомба нашел поручник Богдан, который занялся ранеными. Толек умер. Курека, Ястшомба и Шпака (Кудытын) перевезли в Тшидник на возах, застланных соломой. У нас было пятеро убитых, из них двое русских, четверо тяжело раненных и семь — легко. Наши отряды обнаружили двадцать шесть уничтоженных вражеских солдат. Кроме того, гитлеровцы вывезли своих раненых и убитых на шести грузовиках.
Ночью мы из Липских лесов направились в Госьцерадовские леса. На пепелищах нас встречали крестьяне. Мы были буквально потрясены их приемом, а они при виде нас плакали от радости, что мы вырвались из немецкой облавы. Это нам придало сил. Они знали, что мы боремся за общее дело и что народ наш поддерживает борьбу с гитлеровцами. Крестьяне выносили нам хлеб и молоко. Жали нам руки, а мы с трудом сдерживали слезы. Мы были горды и счастливы, что являемся солдатами народной Польши.
