Знание-сила, 1999 № 05-06 (863,864) | страница 12
Немецкие авиаторы сбрасывают бомбы на мирный французский город
Торжественное моление «о мире всего мира», совершенное в соборе Святого Петра папой Бенедиктом XV
«Беженцы». Рисунок художника С. Мухарского
Реймс. Школа в подвале
Однако дальнейший ход истории показал, что границы нельзя провести окончательно, этносы перетекают, происходят миграции, возникают области, которые сами собой зашли за этническую границу. Какое-то время все живут мирно, потом появляется некто типа Гамсахурдии или Дудаева, и начинаются волнения. Если в начале века в Косово было 10 процентов албанцев, то сейчас их уже 70, а сербов – 10.
Значит ли это, что этнический принцип, который так кроваво показал себя в XX веке, не может служить базой для решения наболевших вопросов? Думаю все-таки, что такой базой он служить может – способом размежевания, принципом устройства государственных границ с помощью колючей проволоки, пограничных столбов и таможен, но – временно, не окончательно. Возьмем такой «спокойный» для нас случай, как Финляндия. Уже сейчас просматриваются возможные притязания на Карелию, и в какой-то подходящий момент они могут всплыть, и мира как не бывало. Даже российско-украинская граница и то может оказаться неокончательной. И так во всем мире. А это значит, экономический фактор играет вовсе не главную роль. Ведь в Великобритании, например, никто не умирает с голоду, а этническая ситуация в ряде регионов очень напряженная в течение многих лет.
Конечно, этногоеударства воспринимались в пору Версаля весьма позитивно как ключ решению этнических проблем и национальных вопросов. Но возьмем ту ситуацию, о которой говорил Вильсон: все разойдутся «по своим квартирам», например на Балканах, сядут на своих кухнях и станут пить чай и перестукиваться через стенку с соседями, спрашивая, как здоровье. Такая вот идиллическая картинка. Но ее нет в жизни. А есть напряженность, например, в отношениях Македонии и Греции, потому что в Греции у нее есть своя провинция – Македония. А у болгар есть свои претензии к Македонии, у болгар остаются и сейчас трения с Румынией в отношении Добруджи (кстати, продукт версальской системы), и так далее, можно продолжать очень долго. Их десяток, новообразовавшихся государств, а всякое только что образованное объединение начинает выяснять отношения, самоопределяться и «вставать на ноги», оглядываясь по сторонам с желанием «улучшить» свои границы. И начинают возникать конфликты из-за того, где строить гидростанцию, как вести газопровод или водоснабжение и т.д. Мелкие и крупные конфликты, как капли, собираются в посудину, и вы видите полный таз этой грязной воды. Поэтому лично я к идее этногосударств, наций- государств, к вильсоновской идее, очень, казалось бы, здравой – ответ на вызов национализма, – отношусь отрицательно. Идея эта может быть только временной. На мой взгляд, более целесообразны большие государства. Именно поэтому именно в этом направлении идут интеграционные процессы.
