Для Наполеона же вынужденная пауза создавала возможность ликвидировать давние «занозы» – затянувшиеся осады нескольких прусских крепостей в Силезии и на Балтийском взморье, главная из которых была Данцигская цитадель. Кроме этого, французы блокировали шведскую крепость Штральзунд в Померании. Нахождение на флангах и в тылу прусских и шведских гарнизонов создавало проблемы для его операционной линии, оттягивало значительные силы и таило потенциальную угрозу в будущем, в случае перехода русских в наступление в направлении Силезии или Балтийского побережья. Но только 15(27) мая гарнизон Данцига вынужден был согласиться на почетную капитуляцию после 52‑дневной осады, а некоторые прусские крепости так и не сдались до конца войны. Командовавший блокадой этой важнейшей крепости маршал Ф.Ж. Лефевр получил титул герцога Данцигского, но главное состояло в том, что французы окончательно утвердились на нижней Висле, получив в свое распоряжение богатый город и возможность морем снабжать свою армию, а для действий против русских войск освобождался целый корпус.
В целом положение Наполеона в Европе оставалось чрезвычайно сложным, и французская дипломатия повторила предложения о мире как русским, так и прусскому королю, но в ответ получила отказ. Наоборот, Россия и Пруссия 14(26) апреля заключили новую союзную конвенцию в Бартенштейне, имевшую целью «упрочить Европе общий и твердый мир, обеспеченный ручательством всех держав». Если отбросить декларативные статьи нового договора, то союзники заявляли о своей решимости вести войну до победного конца и не заключать сепаратного мира. Кроме того, говорилось об обязательном возврате Пруссии ее прежних владений, непризнании Рейнского союза, о создании в Германии новой «конституционной федерации», необходимости возвращения земельных владений Австрии, восстановлении Сардинского и Неаполитанского королевств (104) . С точки зрения долгосрочных перспектив такие заявления были оправданны. Но провозглашение глобальных задач новой конвенции мало согласовывалось с реальной обстановкой того времени и было направлено на вовлечение Австрии в состав четвертой коалиции, а также на активизацию действий союзников (Англии и Швеции).
Но предпринятые дипломатические усилия в целом оказались тщетными, поскольку не учитывали конкретную политику всех потенциальных союзников. После заключения конвенции Александр I отправил майора Ф.В. Тейля фон Сераскеркена с письмом австрийскому императору, в котором предлагался даже конкретный операционный план совместных военных действий. Но Австрия предпочла оставаться нейтральной (Наполеон смог удержать ее в «бездействии»), предложив лишь посредничество. Великобритания же опять пообещала высадить 30‑тысячный десантный корпус «в немецкой земле», которого так и не выделила, кроме того, отказала в содействии получения займа в 6 млн фунтов стерлингов, да и обещанные финансовые субсидии поступали крайне нерегулярно и не в полном объеме. Осуществить на практике положения этой конвенции оказалось невозможным, так как и организовать новую наступательную войну. Планы активизации и увеличения состава коалиции остались эфемерными. В этом можно увидеть политический просчет российского императора. Оставалось надеяться только на русские штыки.
