Пушкин. Властители России! Лавочники! Рассчитали все до четырех копеек. Дешево же я обошелся его величеству – всего триста восемьдесят девять рублей четыре копейки. (Перестает смеяться.) О нет! Черта с два! Вся эта нечисть, в том числе и ваш сиятельный супруг, хочет заклепать мне рот. Дураки! Если пистолет дает осечку, то слово – никогда!
Воронцова делает движение, чтобы уйти. Пушкин ее удерживает.
Прости меня! Но это так подло.
Воронцова. Я не сержусь.
Пушкин. Если бы ты уехала со мной!
Воронцова. Нет! Не требуй от меня невозможного.
Пушкин. Чего же стоит тогда любовь?
Воронцова. Сколько раз я думала: что делать дальше? И не могла решить. Уйти к вам? Какое это было бы счастье!
Пушкин берет ее за руки.
Но непрочное. Мимолетное и всегда отравленное страхом.
Пушкин. Почему?
Воронцова. Потому что люди не позволят мне быть счастливой. Никогда! Все обрушится на меня и на вас. Клевета, презрение света, гнев родных, изгнание, месть, бедность. Все! Мне страшно об этом подумать.
Пушкин. Какие трезвые речи! Кто вам внушил эти мысли?
Воронцова. Что скрывать! Я люблю вас. И человека и поэта. Не знаю, кого больше.
Пушкин. Но отказаться от любви? Ради чего?
Воронцова. Я не отказываюсь от нее. Но наши жизни никогда не придут к единой гармонии. Поверьте, так нужно. Когда мы встретимся – а встретимся мы непременно, – вы первый же скажете, что я была права.
Пушкин. Я не могу представить себе свою жизнь без вас.
Воронцова. Дайте руку. (Снимает со своей руки и надевает на палец Пушкину кольцо.) Это старинный арабский перстень из сердолика. Он ограждает от несчастий. Никогда не снимайте его… даже если забудете меня. А теперь попрощаемся.
Сильный порыв бури. Грохот волн. Далеко в ночном мраке снова загорается и гаснет зарница. Воронцова обнимает Пушкина за плечи, долго смотрит ему в лицо, потом медленно целует Пушкина в глаза, в лоб, в губы.
(С отчаянием.) Что это? Родной мой! Неужели ты плачешь? (Успокаивает Пушкина, как маленького мальчика.) Не надо! Не мучь свое сердце из-за меня! Ну, милый!.. Ну зачем это?.. Мы увидимся – и тогда, может быть, я больше не покину тебя. Может быть, У меня хватит сил. Слышишь?
Пушкин. Да, это слабость. Но я не могу понять всех этих постоянных потерь в своей жизни.
Воронцова (снова порывисто обнимает Пушкина). Бедный мой! Так надо. Прощай. И помни: где бы ты ни был, я всегда в мыслях с тобой.
Пушкин. Так надо… Ну что ж! Прощай! До сих пор я не знал, что ты такая…
Воронцова
