Варюша. Вот кабы тебе, дедушка, такой махорки!
Никита. Як тому и клоню. Покурить бы мне, затянуться разок-другой, сразу бы болезнь меня отпустила. Да где ее взять, махорку?
Варюша. А может, осталась на донышке в горлаче? (Достает с полки кувшин, заглядывает в него, переворачивает над столом, – на стол падает несколько махорочных крошек.)
Никита. Эх, беда, беда!
Варюша. В Переборах, в лавке сельпо, должно, есть махорка.
Никита. Что ты! До Переборов далече. Не менее как двадцать километров. Нет уж, доживу без махорки. Мне и жить-то осталось всего ничего.
Варюша. Ты бы лег, дедушка. Может, дыхание не схватит.
Никита. Ну ладно. Попробую.
Варюша обнимает Никиту и осторожно ведет его к печке. Старик с трудом влезает на табурет и садится на печку.
Лес как гудит! Не дай бог, захватит кого в лесу такая погода. Пропадет человек. А у нас теплынь, чистота, ласковая ты моя! (Гладит Варюшу по волосам.) Помирать мне, Варюша, неохота. Век бы я жил. Ты тоже ложись. Час поздний.
Варюша. Я лягу, а ежели что, ты меня разбуди.
Никита. Ладно уж. Ложись. (Ложится.)
Варюша укрывает его тулупом, потом осторожно задувает лампу. Слышнее становится вой волков, гул леса и ветра. Слабый синеватый свет зимней ночи проникает в избу. Варюша торопливо надевает валенки, повязывает голову теплым платком.
Варюша. Ох и метет!.. (Заглядывает в окно.) Ну ничего… К утру добегу до Переборов. Куплю деду махорки. Может быть, и вправду ему полегчает.
Свист ветра, стук в стенку.
Что это? Стреха, никак, оторвалась, стучит… Небось не тронут волки. А страшно!.. (Закрывает глаза ладонью, плачет, но тут же успокаивается.) Как-нибудь добегу. (Идет к двери, останавливается, туже заматывает платок на голове, прислушивается.) Спит дедушка… (Осторожно выходит в сени, прикрывает дверь.)
Никита (сквозь сон). Варь, а Варь! Ты где? (Замолкает.) Уснула. Намаялась со мной, дурочка. От-куль только дается людям такое сердечко, как у нее? Не пойму. Да-а… Последнюю ночь, должно, доживаю… (Затихает.)
Шумят ветер и лес, воют волки. Угасающий в печке огонь бросает отблески по стенам и шевелит на них большие тени.
Картина вторая
Лавка сельпо. На полках – посуда, мыло, стеклянные банки с конфетами и разные другие товары. На стене – несколько ходиков. Все они идут и тикают. Тут же висят связки веревок, косы, сбруя.
Кузьма Леденцов – рыжий человек – сидит за прилавком и пьет чай из большой чашки с алыми розанами. Наливает себе из медного чайника. Колхозный конюх – низенький, в нагольном тулупе – выбирает веревку для вожжей. Раскручивает ее, нюхает и, видно, сомневается, хороша она или нет.
