Давая подробный анализ всех событий, происходящих в дунайских провинциях, Пестель приходит к выводу, что они «могут иметь важные последствия. Если существует 800 тысяч итальянских карбонариев, то, может быть, еще более существует греков, соединенных политической целью… Сам Ипсиланти, я полагаю, только орудие в руках скрытой силы, которая употребила его имя точкой соединения».
Но это он писал только в частном письме к человеку, которому доверял; в официальном донесении, составленном 8 марта, Пестель не пытается связать Гетерию и карбонариев.
Наоборот, обстоятельное и богатое фактами донесение Пестеля преследовало цель ослабить предубеждение царя против гетеристов и склонить его к помощи грекам. Он старался рассеять сложившуюся в русских правительственных кругах мысль о революционном характере Гетерии, деятельность которой «не может… быть сравнена с действиями испанских и неаполитанских революционеров».
Пестель повторял уже высказанное в русском обществе сравнение греческого восстания с борьбой русского народа против татарского ига, намекал, что греки помнят тот пункт русско-турецкого договора, в котором сказано, что Россия будет защищать права христианского населения турецких владений, и писал о надеждах, которые возлагают греки на помощь России.
Пестель делал вывод, что необходимо немедленное вмешательство России в балканские события: оно определяется обязательствами России и ее собственными интересами.
Конечно, доказывая необходимость вмешательства в балканские события, Пестель имел в виду многое такое, что не мог включить в официальное донесение. Он знал, что объявление Россией войны Турции неминуемо поведет к конфликту с Австрией, а может быть, и рядом других стран, боящихся усиления России на Балканах. Это означало бы ликвидацию Священного союза и способствовало бы успеху освободительного движения в Европе. Мало того, если бы война с Турцией повела к войне с другими европейскими странами, это создало бы в России ситуацию, подобную той, которая была в 1812 году. Национальным подъемом, связанным с освободительной войной, могло бы воспользоваться тайное общество: самодержавие было бы сильно поколеблено, а может быть, и свергнуто.
В Тульчине Пестеля ожидали с нетерпением: хотели услышать рассказ очевидца о событиях, которые занимали всех. Киселев давал некоторым офицерам читать письмо, полученное им от Пестеля из Скулян, но и сам Киселев и читавшие письмо офицеры были уверены, что в нем заключается лишь какая-то очень малая часть наблюдений и сведений, которыми располагает Пестель.
